Птица очень медленно подняла голову,

      взглянула на меня, на еду, зажатую в руке.

      С огромным трудом раскинула в сторону

      крылья, и оттолкнулась от ветки. Ворона

      была так слаба, что пришлось почти за-

      талкивать угощение в её приоткрытый

      клюв…

      Наутро мороз махнул на нашу местность

      рукой, и отправился сдерживать порывы

      жителей иных регионов. Ворона же, к

      моей огромной радости, выжила. И в тече-

      ние нескольких лет, пока обитала непода-

      лёку, каждое утро бросала под ноги моей

      собаке куриные кости, добытые из помой-

      ки. И я опять осталась в долгу…

      Музыка весны

      Дятел задумчиво наклоняет ещё не от-

      таявшую ветку, немного придерживает, а

      после отпускает. И, наклонив голову, слу-

      шает её продрогший за зиму вой, рассеян-

      но глядит в никуда, рассматривая своё про-

      летевшее "вчера" и неуловимое "завтра". С

      каждым днём весны ветка становится всё

      уступчивее и звук из безнадёжно грубого

      превращается в оглушительно звонкий. За-

      йцы, едва переодевшись, вступают в со-

      перничество с неряшливой птицей, чьи

      крылья постоянно обрызганы рассветом,

      сопровождая медленное разоблачение род-

      ных полян барабанной дробью, – лапами по

      пню…

      Вы думаете, что это всё беззастенчивые

      наветы и лишь один ветер хозяин пауз при-

      роды?

      Зайдите в лес так рано, как сможете, и по-

      ймёте, что музыка весны не в капели ры-

      дающих крыш. Разжалобить полдень дав-

      но научился февраль, и в том нет ему рав-

      ных, поверьте!

      Но весна довольно холодна и жестока. И,

      более того, – она скупа! Она скупа на ласку

      и тепло. Каждый солнечный луч она по-

      старушечьи собирает в горсти и прячет.