Metallica. Экстремальная биография группы. Мик Уолл
Читать онлайн книгу.
И я действительно чувствовал себя изгоем… отщепенцем. Дети смеялись над этим, а я принимал все близко к сердцу. Но наиболее травматичными были уроки здоровья, потому что, когда они начинались, я оставался стоять в коридоре, что при других обстоятельствах было бы наказанием. Эй, ты плохо себя вел, ты должен пойти в кабинет директора или стоять перед всем классом. И все, кто проходил мимо, смотрели на меня, как будто я какой-то преступник, понимаешь?»
Это было тяжело, но он считает, что также «помогло выковать из меня того, кем я стал, понимаешь?» Тогда Джеймс так не думал, конечно. «В детстве ты хочешь быть как все, не хочешь быть уникальным. Но сейчас именно в этом я вижу уникальность, и она помогла принимать и использовать ту особенность, которая у меня была». Именно тот ранний тяжелый опыт «белой вороны» в школе, как Джеймс считает сейчас, воспитал в нем способность жить отдельно от стаи, всегда немного выделяться на фоне остальных членов банды. «Это помогло мне выковать собственный путь, а также его духовную часть; будучи ребенком, ты не можешь действительно вникнуть в концепцию духовности. Это концепция для взрослых, а мне казалось странным не ходить к врачу. Все, что я видел, – это людей в церкви со сломанными костями, которые неправильно срастались, и для меня это не имело никакого смысла. Поэтому когда я говорил о таких вещах [спортивным] тренерам или учителям, я говорил за родителей, а не за себя; то есть это было своего рода предательством, и я никогда не хотел бы делать этого снова. Однако впоследствии это помогло мне воспользоваться духовной концепцией, и я действительно увидел в этом силу, наряду со знаниями врачей того времени, то есть это помогло моей концепции духовности».
Тем не менее пройдут годы, будет проведено много продолжительных сеансов психотерапии, прежде чем Джеймс Хэтфилд сможет дать хоть какое-нибудь обоснование этой точке зрения. После ухода отца в 1977 году «я просто сказал маме: «Я больше не пойду в воскресную школу. Попробуй заставь». Вот и все. Вместо этого музыка – одна из немногих форм выражения, доступных ему в детстве, – станет сначала утешением, потом защитой и, наконец, вдохновением. Задолго до того как он заинтересовался роком, в его жизни появилось классическое фортепиано, к которому Синтия, чьи увлечения включали любительскую оперу, рисование и графический дизайн, впервые подтолкнула Джеймса в девятилетнем возрасте. Джеймс сказал мне: «Как это было: моя мама увидела, как я в гостях у друзей начал долбить по клавишам. Было больше похоже на то, что я играю на барабанах, а не на пианино, и она подумала: «Ох, он станет музыкантом, хорошо, надо записать его на фортепиано». Я занимался этим пару лет, и это был реально поворот не туда, потому что я учил классические пьесы, материал, который я не слушал по радио, понимаешь? Помню, занятия проходили в доме пожилой женщины, и печенье в конце занятия было неплохим вознаграждением. Хоть что-то было в этом классное. Но я помню, как она отложила одно из произведений, которое мы собирались