Седьмой день. Утраченное сокровище Библии. Сигве Тонстад
Читать онлайн книгу.
который приписывает седьмому дню Библия, христианство в качестве знамения новой веры было вправе либо принять первый день недели, либо отказаться от какого бы то ни было дня вовсе[2].
Данная книга призвана выявить утраченное значение седьмого дня, а не только установить факт этой утраты. Предвкушая выводы, хочу подчеркнуть, что мы формируем неверное представление о характере седьмого дня, если рассматриваем его как национальную или религиозную метку идентичности, а не как богословское утверждение. Он составляет неотъемлемую часть библейского учения и потому не останется в вечном небрежении. Он должен вновь заявить о себе во исполнение той миссии, которую определил ему Бог; он не может оставаться в вечном изгнании.
МЫ НЕВЕРНО ПОНИМАЕМ СЕДЬМОЙ ДЕНЬ, ЕСЛИ РАССМАТРИВАЕМ ЕГО КАК НАЦИОНАЛЬНУЮ ИЛИ РЕЛИГИОЗНУЮ МЕТКУ ИДЕНТИЧНОСТИ, А НЕ КАК БОГОСЛОВСКОЕ УТВЕРЖДЕНИЕ
Историю учения о седьмом дне можно условно разделить на три части: 1) седьмой день в Ветхом Завете, 2) седьмой день в Новом Завете и 3) вопросы постбиблейскго периода, вызванные забвением седьмого дня. Три этих раздела как раз и составляют содержание настоящего исследования. Материальные вопросы более сложны, но и здесь тоже у нас наличествуют три основных элемента. Можно сформулировать их следующим образом: 1) отчуждение между христианами и иудеями, 2) размежевание христианства с материальным миром и 3) богословская глубина, свойственная седьмому дню.
Разрыв
С самого начала христианской эры между христианским сообществом и иудеями образовалась серьезная брешь. Риторика Игнатия Антиохийского, писавшего не позднее первого десятилетия II века нашей эры, обнаруживает явные признаки антииудаизма[3]. И неважно, пытался Игнатий увязать христианскую веру с поклонением в воскресный день или нет (как полагают многие исследователи[4], он лишь хотел подорвать авторитет седьмого дня и через это – авторитет всей иудейской веры[5]). В любом случае, антииудейская направленность писаний отцов христианской церкви – это общепризнанный факт.
В последующие века эта брешь между христианами и иудеями выросла до размеров пропасти, так что первоначальные умеренные по своему характеру намеки Игнатия Антиохийского оказались лишь предвозвестием потоков брани, которые христиане обрушили на головы иудеев впоследствии. Между иудеями, издревле поклонявшимися в седьмой день, и христианами, соблюдавшими с недавних пор воскресенье, пролегла пропасть отчуждения, при том, что и те, и другие основывали свою веру на древнееврейском Писании и поклонялись одному Богу. Неприязнь христиан по отношению к иудеям не ослабевала на протяжении многих столетий[6]. Не Мартин Лютер посеял семя антисемитизма, но нельзя не признать, что он обильно полил его, после чего оно дало буйные всходы. По его собственным словам, он рассчитывал снабдить христианина «достаточными средствами, чтобы
D. A. Carson, ed.,
Ignatius of Antioch,
Ignatius,
Willy Rordorf,
Джеймс Кэрролл [James Carroll,