Дневник посла. Морис Жорж Палеолог
Читать онлайн книгу.
для России, Турции, Болгарии и Румынии.
Понедельник, 17 августа
Французские войска успешно продвигаются на Верхних Вогезах и в Верхнем Эльзасе.
Русские войска переходят в энергичное наступление на границах Восточной Пруссии, на линии от Ковно к Кенигсбергу.
Манифест к полякам наполняет все разговоры. Общее впечатление остается превосходным. Более или менее строгая критика исходит только из крайних правых кругов, где согласие с прусской реакционностью всегда рассматривалось как жизненное условие для царизма, а подавление польской национальности есть главная основа этого согласия.
В восемь часов вечера я уезжаю в Москву с сэром Джорджем и леди Бьюкенен.
Вторник, 18 августа
Приехав сегодня утром в Москву, я отправляюсь в половине одиннадцатого с Бьюкененом в Большой дворец Кремля. Нас вводят в Георгиевский зал, где уже собрались высшие сановники империи, министры, делегации от дворян, от купечества, от торговцев, от благотворительных обществ и т. д. Целая толпа, густая и сосредоточенная.
Ровно в одиннадцать часов входят император, императрица и императорская фамилия. Так как все великие князья уехали в армию, то кроме монарха входят только четыре дочери государя, цесаревич Алексей, который вчера ушиб себе ногу, и поэтому его несет на руках казак, наконец, великая княгиня Елизавета Федоровна, сестра императрицы, настоятельница Марфо-Мариинской общины.
Посередине зала они останавливаются. Звонким, твердым голосом император обращается к дворянству и народу Москвы. Он заявляет, что по обычаю своих предков пришел искать в Москве поддержки своим нравственным силам в молитве перед святынями Кремля; он свидетельствует, что прекрасный порыв охватил всю Россию, без различия племен и национальностей; в конце он говорит:
– Отсюда, из сердца русской земли, я посылаю моим храбрым войскам и доблестным союзникам мое горячее приветствие. С нами Бог…
Ему отвечают долгие крики «ура».
В то время как кортеж снова начинает двигаться, обер-церемониймейстер приглашает нас, Бьюкенена и меня, следовать за императорской семьей, непосредственно позади великих княжон.
Мы доходим до Красной лестницы, нижняя площадка которой продолжается мостками, затянутыми красным, до Успенского собора. В момент появления императора поднимается буря радостных криков по всему Кремлю, в котором на площадях теснится громадная толпа, с обнаженными головами. В то же время раздается звон колоколов Ивана Великого. Громовый звук громадного колокола, отлитого из металла, собранного из руин, оставшихся после 1812 года, царит над этим шумом. И вокруг святая Москва – со своими тысячами церквей, дворцов, монастырей с лазоревыми куполами, медными шпилями колоколен, золотыми главами – сверкает на солнце, как фантастический мираж. Буря народного энтузиазма почти заглушает звон колоколов.
Граф Бенкендорф, обер-гофмаршал двора, подойдя ко мне, говорит:
– Вот та революция, которую