Дед топил печь, и Ванька присел рядом, заглядывая в топку:

      – Печку рано ещё топить, – он удивлённо посмотрел на его осунувшееся лицо, потрогал отросшую седую щетину на подбородке: – ты почему не бреешься? Не то зарастёшь, как леший.

      – Хвораю я, тёзка. Вот погреюсь на печке, может, отойду ещё.

      Ванька оглянулся на вошедшую бабушку и, увидев в её руках свою злополучную тетрадь, насторожился.

      – У Галины была? – хмыкнул дед, поглядывая на внука.

      – Похвалилась я ей, какие у внучка успехи в учёбе, а она посмотрела и смеётся: тётя Дуся, говорит, это он сам себе пятёрок наставил.

      – Ну и плут, – удивился дед, – обманул деда с бабкой и рад радёшенек.

      – Вздуть бы его, как сидорову козу. Родителям надо писать, пущай забирают обратно, – она собрала на стол и приказала: – пора ужинать.

      – Не буду я, нашего Борьку есть, – запротестовал внук, увидев свинину, и сердито глянул на деда с бабушкой: – пишите, уеду от вас.

      – Совсем от рук отбился, – возмутилась бабушка, – ешь, кому говорю!

      – Не серчай, – дед подошёл к столу и сел рядом с Ванькой, но тот отвернулся, обиженно сопя.

      – Хочешь, анекдот расскажу? О том, как дедушка Ленин с дедушкой Сталиным горячую кашу ели наперегонки?

      – Это кто быстрее? – оживился догадливый внук, вновь поворачиваясь к деду. – А какую кашу, манную или гречневую?

      – Пшёнку, – пояснил дед, усмехаясь. – Так вот. Дали им по тарелке каши. Дескать, кто быстрее съест, тот смекалистее и умнее. А стало быть, и главнее. Ленин стал осторожно, по краям да поверху кашу снимать ложкой, а Сталин был горяч, нетерпелив, и зачерпывал ложкой глубоко, ел обжигаясь, торопился, стало быть; а Ленин, знай, кушает себе не спеша, так и съел кашу быстрее. Так-то вот.

      Анекдот был интересен Ваньке, но он кончился, и Ванька снова вспомнил про свои обиды, снова заклокотал от возмущения:

      – Зачем Борьку закололи? И яблони чуть не порубил, дикарку поранил. Рази можно так поступать?

      – Мясо да