Напряжение. Андрей Островский
Читать онлайн книгу.
навалом. Но разговор такой был – это точно. – Гайдулин похлопал себя по груди.
– Ну а вы-то сами как думаете? Мог он соврать? Вы жили вместе. Были ли случаи, когда он вам что-нибудь рассказывал, а у вас возникало сомнение: врет парень, заливает.
Склонив голову набок, Гайдулин поморгал хитрыми глазами, потом вздохнул и сказал:
– Что-то не припоминаю. Подумать надо. Я вам позвоню, если что-нибудь такое вспомню.
– Ну хорошо, идите, – сказал Чупреев и проводил его невидящим взглядом.
Только сейчас Чупреев остро ощутил нехватку знания характера, личности Красильникова. Опытный Быков сразу отметил это. В самом деле, что известно о Красильникове? Общие, внешние черты. Шумский, Изотов и он, Чупреев, приняли на веру показания Гайдулина, которые, по всей видимости, были правильными. Но ведь сам Красильников мог придумать всю эту историю с цирковой артисткой. Однако людей с буйной фантазией, придумывающих события, которые не происходили с ними в жизни, выделяют сразу. Этим людям не верят, хотя с удовольствием и слушают их рассказы, над ними потешаются, их называют трепачами, и именно эта черта становится главной при характеристике человека. Если Гайдулин не смог вспомнить нечто подобное, то, следовательно, Красильников не был таким. Но Красильников мог исказить, переиначить, перенести в другое время и место происшедшее с ним, а возможно, и с кем-нибудь иным, действительное событие. Может быть, цирковая артистка вовсе не цирковая? Или вообще не артистка? Возможно, встреча была, но не в Ленинграде, а в Минске, где он проходил службу в армии?
Не веря в успех, Чупреев все же решился на последний шаг – попробовать отыскать Ольгу Николаевну по записям в гостиницах.
Две недели он почти не бывал в управлении. С утра, прямо из дому, отправлялся в гостиницу, листал сданные уже в архив толстые книги и, обалдевая от промелькнувших за день имен и фамилий, возвращался поздно вечером домой. Иногда звонил в управление:
– Витя? Я в «Балтийской», запиши телефончик…
– Уже? – вяло отвечал Изотов. – Недурно устроился. Номер на двоих? С кем ты сегодня, с брюнеткой или с блондинкой?
Значит, Изотов один. Чупреев явственно видел его: сидит нога на ногу, трубка зажата между плечом и щекой, а руки теребят спичечный коробок, карандаш или скрепку, что попадется. Если у Чупреева в комнате никого не было, он не прочь был потрепаться с Изотовым; если же кто-нибудь находился рядом, то говорил сухо:
– Так запиши, диктую…
– А с «Невой» покончил?
– Да, конечно.
– Ну и что?
– Пока все то же.
– Сочувствую. Надеюсь на успех. Обнимаю и так далее. – И Изотов клал трубку.
После «Балтийской» – «Северная», потом «Ленинградская», потом «Московская»… Все это были так себе гостиницы, не гиганты, и Чупреев, убивший на них уйму времени, боялся думать о том, сколько придется возиться в крупных.
В «Октябрьской» толстая добродушная работница внесла в пустующий номер первую порцию – шесть переплетенных в ледерин томов; она держала их на вытянутых