При виде хаоса в доме Коломба постаралась сохранить нейтральное выражение лица, однако ей это не удалось.

      Петляя между книжными завалами, Данте направился в кухню.

      – Сделать вам кофе? – спросил он.

      – Спасибо, не откажусь.

      Он указал ей на стол в гостиной:

      – Освободите какой-нибудь стул и присаживайтесь. Какой кофе предпочитаете? Покрепче, помягче, душистый…

      – Обычно я пью растворимый, так что любой сойдет.

      – Притворюсь, что этого не слышал. – Чтобы загладить допущенную ранее грубость, Данте добавил в смесь горстку мягко обжаренных зерен кофе «копи-лювак». Его частично переваренные зерна собираются из экскрементов питающихся кофейными вишнями индонезийских мусангов[3]. Знатоки особенно ценят фруктовое послевкусие этого самого дорогого и редкого кофе и считают его лучшим на земле. Как и почти все прочие продукты, кофе доставлял ему на дом курьер. – Возможно, обычно вы пьете с сахаром, но сюда его можно не добавлять, – сказал он, закрывая крышку машины, которая начала перемалывать зерна.

      – Господин Торре… – натянуто начала Коломба.

      Данте оглянулся. Она продолжала стоять посреди комнаты, следя за каждым его движением, словно хищная птица за зверьком.

      – Что-то не так? – спросил он.

      Коломба кивнула. Во взгляде появилась жесткость, а глаза, как ему показалось, стали еще зеленее.

      – Вы не могли бы вытащить левую руку из кармана? Пожалуйста!

      – Простите?

      – Я заметила, что, с тех пор как я вошла, вы все время держите руку в кармане. Даже когда она могла бы вам пригодиться. Например, чтобы открыть банку кофе.

      Разумеется, так и было. Всякий раз, встречаясь с новыми людьми, Данте невольно прятал больную руку.

      Судя по языку тела, Коломба чувствовала угрозу. Она инстинктивно сделала полшага вперед и слегка напрягла руки. Правой рукой она стиснула ручку сумки, как будто готовясь бросить ее ему в лицо.

      – Пожалуйста, – повторила она.

      – Как пожелаете. – Данте продемонстрировал ей больную руку. Она была сплошь покрыта шрамами. Подвижность сохранили только большой и указательный пальцы, в то время как остальные, необыкновенно маленькие и без ногтей, прижимались к ладони.

      Коломба как-то видела похожую руку у бывшего уголовника, с которым произошел несчастный случай в промышленной прачечной.

      – Прошу прощения, – сказала она, отведя взгляд. – Я сегодня что-то нервничаю с самого утра.

      – Ничего страшного. – Данте, привыкший подмечать каждое еле уловимое движение собеседников, понимал, что нервозность Коломбы