Рахит. Сборник рассказов и повестей. Анатолий Агарков
Читать онлайн книгу.
Но головой Рыжен умел только драться. Короче, когда я подбежал, Кокины башмаки исчезли в подворотне.
Со своим заданием мы справились – враг разгромлен и бежал. Можно было вернуться и посмотреть, как там обстоят дела у других. И мы вернулись.
У Сашки были два противника, но он быстро сообразил, кто из них опаснее, и всю ярость свою и силу обрушил на Андрея. Шиляй считался хорошим бойцом, но старший Жвака был значительно крупней, и отчаяние добавляло ему силы. Пока они бились, Мишка в сторонке стоял – и я знал почему. Мамайчик мог драться с кем угодно, мог биться и с двумя, и с тремя противниками. Он не мог только одного – вдвоём нападать на одного. Так был устроен мой друг. И когда Андрей падал, наступала его очередь. Но и тогда он не бросался на Сашку сзади.
– Эй, собака, берегись! – кричал он и ждал, когда Жвака оставит Андрея и бросится на него. И лупили они друг дружку с яростью и без жалости. Но Сашка постоянно держал Андрея в поле своего зрения, и едва Шиляй, оклемавшись, поднимался, бросался на него. Мишка вновь оставался без дела и томился ожиданием.
Барыга не дрался. Он скакал на месте и тряс руками, как обычно делал в минуты душевного волнения. Я не видел, как плясали людоеды у костра на острове Робинзона, но был свидетелем и даже участником (держал сырой валенок) сушки у костра, провалившегося под лёд пацана. Он тряс, обжигая, ладони над костром и скакал с ноги на ногу – босые ступни колол снег. Такой вот, примерно, танец исполнял Барыга в двух шагах от того места, где его друг утюжил Васисуалия тренированными кулаками. Средний Жвака притулился к нашему забору в известной уже позе цапли – прижав одну ногу к животу. Интересно, а пузырь свой знаменитый уже надул? Сам я его ни разу не видел, только слышал от тех, кто Ваську бил.
Рыжен – сказалась Шиляевская выучка – решительно подскочил и, дёрнув Ваську за волосы, опрокинул на спину. Потеряв опору, Васисуалий жалобно заверещал. Знаете, настолько жалобно, что у меня сами собой опустились руки, и пыл весь боевой пропал. Забыл я про съеденных голубей и пожалел умственно отсталого парня.
На его зов о помощи бросился Сашка, причём в самый неудачный для себя момент – он ещё не отбился от Мишки, а уже Андрей настигал. Старший Жвака сунул Духу в ухо, а чтобы добраться до Рыжена, надо было перешагнуть через брата. Сашка шагнул, а Васька впился ему зубами в лодыжку – совсем, должно быть, очумел от побоев. Тут Андрей и Дух подоспели. Общими усилиями завалили-таки заполярника, и ну избивать его ногами. Под шумок из сутолоки выбрался Васька и подался к дому. Нет, не побежал, а, как-то прихрамывая, поволокся. Ну и пусть себе – лично я ему уже простил смерть пернатых и воровство.
Сашка лежал тёмным пятном на чёрной земле. Я думал, он прикинулся поверженным – есть такой приём: избиваемый затихает, как бы сдаётся на милость победителя, и драка прекращается. Но Сашка вдруг зарычал, не дождавшись, когда его оставят в покое, поднялся с земли, вырвался из круга терзавших его противников и побежал