«Не чужие» и другие истории. Ольга Погодина-Кузмина
Читать онлайн книгу.
>Аллегро мольто.
Аллегро.
Аллегро виваче.
Виво, виваче, престо!
Сегодня был странный сон. Мы шли по Набережной Неисцелимых – Дягилев и я. Он – значительный, высокомерный. Шиншилла – так его называли из-за рано поседевшей пряди, вот здесь, надо лбом.
«Шиншилла знает всё об искусстве! – шептались девочки в кордебалете. – Он играет на фортепьяно лучше нашего аккомпаниатора… Он лучший во всем!»
Дорогой Сережа! Шел рядом и ругал меня.
«Ты бездарность, тупица. Ничего не добилась в жизни, и ничего не добьешься. Тебя взяли в труппу из жалости, ты ни к чему не пригодна…» Я пыталась возражать, вспоминала свои успехи, но он не слушал. С удивлением думала – за что? Ведь раньше он хвалил меня, а теперь так холоден и строг…
Я должна заниматься экзерсисом танцевальным. Я должна развивать мои мышцы. Я буду танцевать еще лучше. Сергей Павлович станет доволен… Он снова полюбит меня…
Дягиль – это лекарственная трава. В деревне есть такое слово – «дяглый». Это значит здоровый, сильный.
Я сильно любила его. И люблю до сих пор.
Я нашла волшебный фонарь, огарок свечи. Тени блуждают по стенам – карнавал, веселая толпа, гондолы у пристани. Доктор Песте, Моретта – молчаливая красавица, Пульчинелла – вечно обманут женой.
Ольга варит чай из брусничных листьев.
«Почему все эти дни я вспоминаю Сережу?» Она улыбается: «Ты забыла, сегодня его день рождения».
Боже, боже! Как можно забыть…
Который по счету? Я перестала слышать время!
Нашла календарь. 1872-й, високосный год, тоже начался в понедельник. Женщины носят пышные юбки, турнюры, локоны, вуали с мушками. Повсюду в Европе строятся железные дороги.
Состоялся первый международный турнир по футболу. Играли команды Англии и Шотландии. Не было забито ни одного мяча.
Первый Интернационал исключил из своих рядов анархистов, сторонников Бакунина. Победили идеи Карла Маркса: «С уничтожением классов должно само собой исчезнуть неравенство, несправедливость и угнетение одного человека другим…»
А что у нас? В Москве запустили первый трамвай на конной тяге. Достоевский печатает «Бесов» – роковую книгу, которая ничего не предотвратила.
Ольга, смотри, вот запись! «31 марта 1872 года, в Новгородской губернии, в усадьбе своих предков, родился будущий реформатор русского театра, Сергей Павлович Дягилев». Всего три строчки. И портрет.
Матильда Кшесинская родилась в том же году, в августе. Интриганка, насмешница, селимена – возлюбленная сразу нескольких принцев.
Премьера, триумф! Сколько цветов! Сколько оваций! Она бежит за кулисы, из груди доносится рыдание. К ней спешит хореограф.
«К чему эти слезы, Малечка? У вас колоссальный успех!»
«Да, но ведь у вас тоже!»
Такие ходят сплетни про нее. Мол, она не выносит соперниц и даже соперников, заставила Нижинского уйти с императорской сцены, уехать с Дягилевым в Париж.
Мол, по ее совету Нижинский в «Жизели» вышел в облегающем трико, которое своим откровенным видом оскорбило императрицу…
Нет, нужно совершенно не разбираться в деле, чтобы поверить в это!
Во-первых, что такое Императорский балет? Придворная служба. Дисциплина, иерархия, порядок. Костюмы утверждал сам Теляковский, артисты ничего не могли изменить. Во-вторых, Мария Федоровна выходила со спектакля спокойной и весьма довольной представлением – это видели сотни людей. В-третьих, Вацлав ни разу не обмолвился об этом случае, он не придавал ему значения.
Да, были интриги, доносы, зависть и ревность. «Нижинский слишком хорош, он затмевает партнершу». Но разве затмевал он Павлову, Карсавину? Нет, он им помогал парить над сценой. С ними поднимался ввысь, обращая тело в тот инструмент, которым говорит душа…
Я говорю Ольге:
– Знай, это неправда, что балерины желают друг другу зла: не получить роль, упасть, сломать ногу…
– Нет, конечно, нет! Одна балерина может желать другой только смерти!
– Второе апреля. Весь день идет снег, и батареи больше не греют.
– Вчера Ольга принесла откуда-то два сломанных стула. Дерево живое, оно горит веселее, чем уголь. Долго смотрели в огонь.
– Разве это не чудо, что в нашей комнате сохранился камин? Это знак свыше – значит, нам позволяется жить, заботиться о телесном.
– Долго не спали этой ночью. Сидели, прислонившись спиной к теплу, опять вспоминали Дягилева.
– Почему Сережу лучше знают в Париже, Лондоне, в Америке, в Монако?
– Неудивительно. Звезда его вспыхнула и сияла там, на лучших европейских сценах.
– Да, это так. Из России он черпал сокровища памяти, здесь искал танцовщиков, композиторов, живописцев. Собиратель редкостей, гранильщик бриллиантов.
– Он прививал толпе свой