Моцарт половой любви. Георгий Петрович
Читать онлайн книгу.
какие мы собственники. А ты знаешь, кто я? Я кошка, которая ходит сама по себе. У Киплинга кот гуляет сам по себе, а я киска, но тоже сама по себе. Я никого не люблю. Привыкай к этой мысли и не обижайся. Повторяю ещё раз: я никого не люблю! Я сексуальная машина, я необычайно одарена в этом смысле. Я – Моцарт половой любви. Я могу, не дотрагиваясь до себя руками, одними мыслями об этом, одним воображением получить божественный кайф абсолютной сексуальной законченности. Я приплываю со страху на качелях, на каруселях, при взлёте и посадке самолёта. Я стараюсь не садиться в трамвае, потому что от вибрации деревянного сиденья я взрываюсь такой непередаваемой сладостью, что боюсь застонать, задёргаться и обратить на себя внимание пассажиров. Я не могу ходить босиком по скошенной траве, и не потому, что колет стерня, а потому, что где-то на подошве у меня есть точки, при раздражении которых у меня начинает пульсировать кровь под животом. Я стараюсь не направлять туда струю воды в душе, потому что, как только тугая струя ударит меня, раздвигая горячим потоком лепестки, я переживаю такое чудесное тремоло внизу, что хватаюсь за стенку, чтобы не упасть. Я умело скрываю судороги на экзаменах, когда остаётся совсем мало времени, и я боюсь, что не успею дописать контрольную. Если бы кто-нибудь внимательно понаблюдал за мной, он сам бы излился в штаны. Представь, – Тамара смеялась, и у неё заманчиво дрожал тёплый мрамор груди с розовой ягодкой соска на вершине, – я сижу с лицом отличницы и, наклонив голову, старательно пишу. Потом смотрю на часы, вижу, что времени в обрез, начинаю в нетерпении сводить бёдрами и с ужасом ощущаю приближение конвульсий. Я пытаюсь не позволить им без моего разрешения удовлетворить меня, но они неумолимо приближаются, и тогда я сильно сжимаю ягодицы и, сидя неподвижно, душу в себе содрогающие меня спазмы. Сижу себе, не двигаясь, и вдруг делаюсь красной – красной. Единственное, с чем не могу совладать, – это с ресницами. Веки дрожат во время прихода. Не в обиду будь вам мужикам сказано, но вот это тщательно скрываемое соло по силе наслаждения, пожалуй, предпочтительнее дуэта.
– Верю, но ты же не можешь ежедневно кататься на карусели, взлетать на самолёте и писать контрольные. Остаётся душ. Этого конкурента я легко устраню. Когда я на тебе женюсь, я выломаю душ к такой матери и оставлю тебе только ванну.
– Мы так не договаривались. Я знаю, что тебя удивила моя обыденная деловитость перед постелью, ну прямо как перед операцией – эта баночка с фурациллином и взаимная обработка тел дезраствором. Не знаю, что ты про меня подумал, но знай, что я далеко не с каждым лягу в постель, но если уж лягу, то дам. А кому, куда и сколько – это моё дело. Устраивают тебя такие отношения?
– А можно я утрачу остатки романтизма, стану циничным не только в жизни, но и в любви и дам тебе соответствующий ответ?
– Можно.
– Возлюбленная моя! Я буду тебя так драть, что у тебя не хватит денег на фурациллин и не останется сил для недоваренных макаронин.
Медовый месяц длился недолго. Они не успели друг другу надоесть и пресытиться в постели. Арон похудел килограммов