Грань веков. Заговор против императора. Натан Эйдельман
Читать онлайн книгу.
кто знает, чем она хуже своей противницы, Екатерины II? Ведь самозванство на троне едва ли не формула!
Две «самозванческие стихии» постоянно вторгались в сознание Павла; решительно отбрасывая, боясь, ненавидя крестьянский бунт, он хотел видеть в народе сочувствие к единственному законному претенденту на российский престол.
«Ну, я не знаю еще, насколько народ желает меня, – с большой осторожностью скажет Павел прусскому посланнику Келлеру в начале 1787 года. – Многие ловят рыбу в мутной воде и пользуются беспорядками в нынешней администрации, принципы которой, как многим, без сомнения, известно, совершенно расходятся с моими» [См.: 161. С. 196].
Как видно, Павел связывает свою популярность в народе с разногласиями, разделяющими его с матерью.
«Павел – кумир своего народа», – докладывает в 1775 году австрийский посол Лобковиц [181. P. 249].
Видя, как народ радуется наследнику, близкий его друг Андрей Разумовский будто бы шепнул: «Ах! Если бы Вы только захотели». Павел не остановил его, хотя речь шла об аресте и низложении Екатерины [См.: 12. С. 130].
Вскоре после того, в 1782 году, солдат Николай Шляпников, а в 1784 году сын пономаря Григорий Зайцев, каждый появляется перед народом великим князем Павлом Петровичем [152. Г. № 541, 542]. «Легенда о Павле-„избавителе“ имела широкое распространение на Урале и в Сибири» [111. С. 384].
После 1789 года Екатерина преследует Новикова, Бажанова и других деятелей за тайные масонские связи с Павлом; тогда же к наследнику попадает «Благовесть», где его призывают короноваться волею народа и выполнить дело освобождения. «А что, если Павел, – спрашивает А. И. Клибанов, – откажется короноваться волею народа и присягнуть на верность народным интересам, запечатленным в „Благовести“? Был ли у ее автора готовый ответ на этот вопрос? В „Благовести“ не предвидится отрицательная реакция Павла. Роль, отводимая Павлу в „Благовести“, исходит, возможно, из социально-утопических легенд о Павле как „царе-избавителе“, циркулировавших в народе в 60–90-х годах XVIII века».
Исследователь допускает, что «история с „Благовестью“» имела исторический прецедент. Он связан с Н. И. Паниным, воспитателем Павла и одним из инициаторов дворцовой интриги, в которую Павел, «как бы поневоле и на короткое время, оказался втянутым» [73. С. 316–317].
Снова причудливое взаимодействие социально далеких сфер народного протеста и дворянской оппозиции.
Завещание Панина
В то самое время, когда Пугачев клялся именем «своего» Павла Петровича, по-видимому, созревал придворный заговор в пользу настоящего Павла Петровича. Как и в 1762 году, панинский замысел связывал права наследника с конституционными идеями.
Напомним основные факты[13]: декабрист М. А. Фонвизин, ссылаясь на рассказы отца (родного брата автора «Недоросля»), записал в сибирской ссылке, что «в 1773 или 1774 году, когда цесаревич Павел достиг совершеннолетия и женился на дармштадтской принцессе, названной Натальей Алексеевной, граф Н. И. Панин, брат его фельдмаршал
Подробнее см.: 166. С. 113–130.