Когда комната наконец погружается в темноту, неведомая сила заставляет меня подняться с пола и включить гирлянду. Я потягиваюсь, разминая затекшие мышцы, и заглядываю в окно.

      Интересно, приедет ли Крикет домой на эти выходные?

      От этой мысли я начинаю нервничать. Понятия не имею, зачем парень расспрашивал обо мне Энди и Сент-Клэра. Есть лишь три варианта, один невероятней другого. Возможно, Крикет так и не завел друзей в школе и решил вновь обрести в моем лице верного друга. Ведь он приезжает домой на выходные уже две недели подряд. А значит, в Беркли его никто особенно не держит. А может, он испытывает чувство вины по поводу того, как закончились когда-то наши отношения, и пытается это компенсировать. Очистить совесть, так сказать.

      Или, возможно, я ему нравлюсь. По-своему.

      Мне так хорошо, так радостно жилось до возвращения Крикета, без всех этих головоломок. Лучше бы он не обращал на меня никакого внимания. С Каллиопой мы по-прежнему не общаемся, так с какой стати я должна общаться с Крикетом? Я подхожу к окну и с удивлением обнаруживаю на его окне полосатые занавески.

      А потом в его комнате зажигается свет.

      Я задергиваю шторы. Прислоняюсь к стене и чувствую, как колотится сердце. Сквозь щель между шторами виднеется силуэт. Это однозначно Крикет Белл, и он бросает на пол две сумки – почтальонскую сумку на ремне и рюкзак. Потом направляется к окну, и меня охватывает ужас. А вдруг он окликнет меня по имени?

      Крикет отдергивает занавески, и вокруг тут же становится светлее. Из бледной тени Крикет Белл превратился в человека из плоти и крови. Я отступаю еще дальше. Парень вдруг резко замирает на месте. В комнате появляется еще одна фигура. До меня доносится тихий девичий голос. Каллиопа!

      Я не могу прятаться вечно. Занавески на моем окне толстые, им можно доверять. Глубоко вздохнув, я возвращаюсь к своему шитью – и тут же делаю дырку на образце. У меня вырывается проклятие. Из соседнего дома доносится