Рашид Нуралиев пребывал в прекрасном настроении, он умело вел свой джип «Мицубиси» и тихо напевал за рулем.

      Рядом с ним сидел Геннадий Наливайко и молча смотрел на дорогу. Он давно уже знал почти весь песенный репертуар Рашида, хотя тот, как правило, пел на татарском языке.

      – Ты чего такой хмурый? – не выдержав, спросил друга Нуралиев. – Может, мне сменить пластинку?

      – Что? – растерянно переспросил Геннадий, вынырнув из своих размышлений.

      – Спрашиваю, чего ты такой хмурый? Может, тебе другую песню спеть?

      – Пой что хочешь, – отмахнулся Геннадий.

      – Обижаешь.

      – Извини.

      – Да что случилось-то?

      – Все то же, Иришке нездоровится, Таня сердится, что я уехал…

      Таня была женой Геннадия, а Иришка – его восьмилетней дочерью.

      – Постой, ты же говорил, что они у тещи в Калининграде отдыхают?! – удивился Рашид.

      – Говорил, – понуро согласился Наливайко.

      – Они вернулись, что ли?

      – Нет! Они вернутся через две недели.

      – Тогда не понимаю, чего твоя Таня сердится?

      – Ну, она звонила, и я сказал, что мы с тобой едем завтра, то есть сегодня, к Сашке на дачу.

      – Все равно ничего не понимаю, – сказал Рашид, – в чем проблема?

      – В том, что я еду развлекаться…

      – А ты едешь развлекаться? – усмехнулся Рашид.

      – Выходит, что так, – вздохнул Геннадий.

      – Друг, возьми меня с собой! – толкнул его локтем в бок Нуралиев.

      – Ты лучше руль обеими руками держи, – проворчал Наливайко.

      – Ох, и зануда же ты, Генка!

      Наливайко тяжело вздохнул.

      – Ты что, не мог объяснить своей Татьяне, что едешь на дачу не развлекаться, а отдыхать. И что если ты будешь дома чахнуть над телефоном, то Иришке лучше не станет.

      – Я пытался…

      – А она?

      – Бросила трубку.

      – Правильно я делаю, что не женюсь, – констатировал Рашид.

      – Нет, не правильно, – возразил Наливайко, – мужчина обязан жениться, любить свою жену, растить детей.

      – Я же говорю, зануда, – ухмыльнулся Нуралиев, – и как только мы с Сашкой тебя столько лет терпим.

      – Вам видней.

      – Ладно, не обижайся и не нуди. Успокоится твоя Танюха, просто она сейчас нервничает. Вот поправится Иришка, и все будет в ажуре.

      – Думаешь?

      – Уверен! – оптимистично ободрил Рашид друга.

      Судя по изменившемуся выражению лица Геннадия, заверения друга его и впрямь успокоили. Он стал смотреть на проплывающие мимо пейзажи за окном. Потом выдохнул:

      – Красота!

      – То-то! – удовлетворенно отозвался Рашид и запел свою очередную песню.

      Утренний воздух был прозрачным и прохладным, как родниковая вода.

      – Да, кстати, откуда у тебя синяк под глазом? – спросил долго молчавший Геннадий.

      – Ты что, только сейчас заметил? – фыркнул Рашид.

      – Нет, почему, – пожал плечами Наливайко, – заметил я сразу, а спросить решил сейчас.

      – О шкаф ночью ударился.

      – Не знал, что у твоих шкафов есть кулаки, – улыбнулся Геннадий.

      – Отстань, – отмахнулся Нуралиев.

      – Не хочешь – не говори.

      – Не хочу.

      Они въехали в дачный поселок, запахло поздними яблоками, грушами, виноградом, хризантемами, бархатцами и еще какими-то поздними цветами.

      Дача Александру Фалалееву досталась от родителей. И он сбегал на нее, чтобы отдохнуть от жены или любовницы, а иногда просто чтобы покуролесить с друзьями.

      Знали