Чистый голос духовной свободы. Vysheslav Filevsky
Читать онлайн книгу.
среда:
И дом и улица, и воздух, и вода —
Всё и во всём любовь, и ни мгновенья врозь.
Когда любовный огнь не гаснет ни на миг,
Он окружает лаской вас, как мать, везде:
В молитвах, отношениях, в быту, труде —
Любовью каждое мгновение горит.
Когда же зависть злобный дух на вас нашлёт
И станет, будто полоумный пёс, терзать,
Сосредоточьтесь на любви – в ней благодать:
Признаний в ней мучитель не переживёт.
Спасибо, Божество, за счастье жить в любви,
В её огне без мыслей и словес гореть.
Ни за, ни против я: мне б лишь благоговеть,
Любовную молитву непрерывно длить.
Убить меня – возможно. Но – не победить.
Всем духам зла огонь любви не одолеть.
Душить – напрасно: не престану пламенеть.
Я – огнь. И, выйдя из телес, продолжу жить.
Лао-цзы
Правда – в любви при возврате к истоку,
Девственность чувств при познанье глубин.
Мудрый ребёнок* в блаженстве высоком,
Счастлив безмерно пребысть таковым.
Вспыхнул огонь в угасающей плоти
В воле предвечной, не зная, к чему.
Святость не противоречит природе.
В чувствах ребёнка счастливо тону,
Как Лао-цзы. Я его воплощенье?.. —
Прочь, мыслеблудье! Я – мудрый огонь:
Дух, кто младенец и старец в горенье,
Кто для любви неземной вновь рождён
Мир озарить, незаметно, как будто.
Пусть параллелен он чтущим сей стих.
Старый ребёнок, энергии сгусток
Всех солнц Вселенной, всех бездн и зарниц.
Я – бесполезен… Не к месту взорвался?..
Огненный вестник глухим и слепым?..
Прихоть бесчувственный мир одарить?..
«Да, Я хочу», – мне Творец улыбался.
*Имя Лао-цзы переводится, как «Старый ребёнок», или «Старый мудрец».
Статуя Лао-цзы в Гуанджоу
Цветок на помойке
Цветок на помойке… Средь смрада и гнили
По воле Всевышнего дивно взошёл
И ждал, чтоб помойка его полюбила…
О как он наивен, как чист и смешон!
Расцвёл. Источил вкруг себя ароматы.
Но средь разложенья они не слышны.
Цветок же взывает к отбросам: «Мы братья! —
К обёрткам, бутылкам, – любить мы должны
Творца, невзирая на то, что мы смертны.
Увяну когда-то и я в свой черёд.
Но славлю Любовь, пока жив, беззаветно,
Чтоб чуял во мне человеческий род
Чудесную силу Любви. Пусть помойка
Стремится, разросшись, весь мир поглотить…» —
Так пел тот цветок вопреки всему звонко,
Любовью пытаясь судьбе воспретить.
И видел помойку цветущею клумбой,
И верил, что рядом за кучей тряпья
Иная здоровая зреет семья,
Струя ароматы Любви в мир безлюбый.