Осенний Лис. Дмитрий Скирюк
Читать онлайн книгу.
как все северяне, никогда не видел ничего подобного. Заслышав шаги, Жуга обернулся.
– А, Реслав! – Рыжие его волосы топорщились, словно пакля. – Долго спишь, скажу я тебе.
– И тебе доброе утро. Куда спешить-то? – Реслав тем не менее почувствовал себя уязвлённым. Вдобавок собственная одежда после ночёвки в сене показалась ему мятой и пыльной до безобразия. Стянув свитку через голову, он остался в одних портках и подвинул к себе ведро.
– И то верно, – согласился Жуга и огляделся. – Какая крыша-то? Эта, что ли?
– А? – Реслав покосился на хату Довбуша. Кровля и впрямь была хуже некуда. Рядом под навесом лежала большая копна свежей соломы на перестилку. – Может, и она… Фс-с!..
Вода оказалась уж очень холодной. На миг у Реслава захватило дух, но вскоре он вошёл во вкус, вымылся с головой и лишь после этого напялил свитку, предварительно её встряхнув. В воздухе облачком заклубилась пыль, бродившие по двору куры в панике бросились врассыпную.
Жуга, отставив ногу и задравши голову, рассматривал из-под ладони крышу хаты. На его груди, на волосяной верёвочке висел крестик из прозрачного жёлтого камня, похожий на букву «Т» с ушком на верхушке. Реслав видел такой впервые, но камень признал сразу – электрон[2]. Он приблизился и вновь не удержался – покосился на шрам. Словно почувствовав, Жуга обернулся, перехватил его взгляд.
– Кто это тебя так? – неловко спросил Реслав. – Звери?
– Люди, – угрюмо буркнул травник и, подумав, добавил непонятно: – И земля.
– А-а… – протянул Реслав.
– Эй, работнички! – послышалось за воротами. Оба обернулись.
Довбуш на телеге, влекомой серой в яблоках лошадью, привёз новый ворох соломы, остановил колымагу посреди двора, скомандовал:
– Сгружайте, я сейчас! – и направился в дом.
«Ганка! Хэй, Ганка!» – послышалось затем. «Оу!» – отозвался звонкий девичий голосок. «Еды работникам дашь, нет?» – «Несу!»
Реслав сбросил под навес очередную охапку, поднял руку утереть пот, да так и замер.
– Эй, ты чего… – начал было Жуга и тоже смолк.
Перед ними с глиняной миской в руках стояла Ганна.
Стройная, загорелая, с лентой в волосах, в простой домотканой юбке и вышитой рубашке, она была необыкновенно, чудо как хороша! Чёрная коса, небрежно переброшенная через плечо, юная грудь, так и распирающая рубашку, алые губы, а глаза… Казалось, в ней было всё очарование юности в тот момент, когда в девочке просыпается женщина, и чувствовалось: ещё год-полтора – и не будет краше её никого во всей округе. Реслав почувствовал, как бьётся сердце, и подумал, что ещё миг – и он утонет в этих больших, широко раскрытых, васильково-синих…
– Ну, что уставились? – рассмеялась та, поставила миску наземь, снова сбегала в дом и вернулась с ложками, краюхой хлеба и большим арбузом. – Ешьте, работяги! – сверкнула белозубой улыбкой и исчезла окончательно.
– Дочь его? – спросил Жуга, глядя ей вослед.
– Н-да… –
Электрон – янтарь (