Дом боярина Тимофея Раменского был одним из лучших в Киеве. Увенчанный по центру резным теремом[17], а по бокам четырехугольными расписными башенками-повалушами, он красовался среди просторного двора с хозяйственными постройками, конюшней, голубятней и пышно цветущими деревьями сада. Многие горожане, проходя мимо, вздыхали, глядя на эту роскошь и думая, как должны быть счастливы обитатели такого красивого дома.

      Между тем за этими крепкими стенами давно уже не было настоящей радости, а шла непрерывная, скрытая от внешнего взгляда борьба.

      Главной жертвой этой борьбы был сам боярин Тимофей, ибо он не понимал, что происходит рядом и откуда у него постоянное ощущение опасности и обмана. Вот и сейчас, войдя в одну из горниц второго этажа, он заметил, как сидевшие возле окна Завида и Берислава при его появлении разом смолкли и уткнулись в шитье. В собственном доме он чувствовал себя окруженным тайнами и недомолвками, а изменить ничего не мог. Когда он вслух высказывал свои сомнения и тревоги, Завида сладкими речами всегда умела убедить его, что зря тревожится, что он единственный хозяин в доме и от него нет и не может быть никаких тайн. У Завиды был особый дар завораживать при разговоре своим низким грудным голосом и влекущим взглядом прозрачных желто-зеленых глаз. Только люди, предубежденные против нее, не поддавались этой таинственной магии.

      Боярин постоял, посмотрел на жену и падчерицу неподвижным взглядом, а Завида тут же проворковала: «Вот, решили мы к Троице вышить покрывало для церкви». Усомниться действительно было не в чем, и боярин, вздохнув, молча вышел из комнаты.

      Он был высок и еще строен, но выглядел гораздо старше своих сорока трех лет. Старили его и опущенные плечи, и ранняя седина, и борода, как у апостолов на мозаиках Святой Софии. Но главное – старило Тимофея изможденное лицо, по которому пролегли слишком глубокие для его лет морщины. Большие глаза боярина запали, окружились темными тенями, и это придавало ему сходство с образами святых мучеников. Никто не знал – и сам боярин тоже, – что было причиной его ранней старости: скрытая ли болезнь, заботы и тревоги или упадок духа. Сплетники поговаривали, что тому виной усыпляющие снадобья Завиды, которыми она опаивала Тимофея, чтобы полностью подчинить его себе. А сама Завида говорила, что муж плохо выглядит из-за того, что слишком ревностно соблюдает посты и епитимьи.

      Едва