Царь Борис, прозваньем Годунов. Генрих Эрлих
Читать онлайн книгу.
благоволения Небесного? Благоволи о подданных! Не слушай злых клеветников, о, царь, рожденный милосердным! Да цветет во дни твои правда! Да успокоится отечество! И возвысит Господь царскую десницу твою над всеми врагами, и будет Царство твое мирно и вечно в род и род!
Так метал Дионисий бисер своего красноречия перед Федором, а тот и не пытался вникнуть в смысл, тратя все силы на борьбу с зевотой и с заваливанием головы набок.
Нет нужды описывать всю церемонию, отмечу лишь два запомнившихся момента, выбивавшихся из традиционного чина венчания. Первый – постоянное присутствие близ царя наследника Бориса. Быть может, это бы и забылось, но в конце венчания подуставший Федор передал державу сыну, и тот принял изрядно тяжелое золотое яблоко и во все оставшееся время держал его своей не по-детски твердой рукой. Потом много об этом говорили, видели в этом предзнаменование скорой смены власти, иные же утверждали, что все это было замыслено заранее, и кивали на Годуновых. Я все же думаю, что вышло это случайно, а вот слух задним числом Годуновы вполне могли пустить.
Зато второй момент был, несомненно, придумкой Годуновых. Арина по обычаю не могла участвовать в венчании – не женское это дело. Так ее в окружении боярынь ближних усадили перед распахнутым окном ее терема во дворце царском, и народ толпился вокруг, восклицая беспрестанно: «Да здравствует царица Арина!» – чему немало способствовал дождь монет серебряных, столь же беспрестанно лившийся из окон дворца. Воистину Годуновы решили сотворить и явить миру новую Анастасию, что из этого вышло, я дальше в подробностях расскажу.
Во всем же остальном праздник удался выше всяких похвал. Пиры и веселье продолжались целую неделю, не забывали и о народе, устраивая для него ежедневно разные забавы, раздачи денег и вина. Завершилось же все грандиозным всенародным гулянием на царицынском лугу, где перед лицом царя, царицы и наследника, а также всех жителей московских воины состязались в искусстве ратном, а семь залпов из ста семидесяти пушек возвестили всему миру о твердости и неколебимости власти нового царя Всея Руси.
Я возвращался в Углич весьма успокоенный – окончился короткий, но всегда бурный период междуцарствия. Уверен, так думали в державе нашей почти все, вот только те, кто мыслил иначе, располагались у самого трона. Оттуда еще долгие два с половиной года исходила смута.
В чем-то планы покойного царя Симеона оправдались, опекуны царские, Иван Мстиславский, Иван Петрович Шуйский и Борис Годунов вместе с их семействами схлестнулись в схватке жестокой. Но на престол они не покушались, они бились за первое место у трона. Но во многом Симеон ошибся. Да и мудрено было предполагать, что четвертого возможного опекуна, Богдана Бельского, съедят в первый же день после кончины царской. Не учел он в своих расчетах и Захарьиных.
Никита Романович вернулся во власть с присущим ему напором и решительностью, подчинил многих бояр своему влиянию и вынудил опекунов считаться