Каникулы в Лондоне – 2. Ирина Мельникова
Читать онлайн книгу.
и до сих пор нет средства, способного остановить воздействие этого вируса?
– Это не вирус. Это чума. Чума нашего поколения. Люди, у которых начался рак крови, сталкиваются с нарушениями происходящих в кровяном мозге процессов, из-за чего кровь насыщается значительным количеством белых кровяных клеток, то есть лейкоцитами, лишёнными возможности выполнения присущих им функций. Раковые клетки, в отличие от клеток здоровых, в положенное время не погибают – их деятельность сосредоточена на циркуляции по крови, что делает их серьёзным препятствием для здоровых клеток, чья работа, соответственно, усложняется. Это приводит к распространению лейкозных клеток в организме, а также к попаданию их в органы или в лимфоузлы.
– Но… – я хотел сказать хоть что-то, ухватиться за призрачную надежду, но не находил нужных слов.
Ну скажите, что нужно сделать! Как помочь хоть одному несчастному ребенку!
– Но ведь ремиссия возможна?
– Дети от 2 до 10 лет нередко достигают длительной ремиссии, но она не является полным выздоровлением. У Роззи была ремиссия, но, к сожалению, всего пару месяцев. Чем больше в крови лейкоцитов при диагностировании заболевания, тем меньше вероятность полного выздоровления. Некоторые больные погибают в период ближайших двух-трёх лет с момента выявления у них заболевания. Роззи живёт с этим уже пять лет. В различных случаях определена различная выживаемость. Это могут быть пять или десять лет с момента выявления заболевания, но эта девочка слишком слаба. Её болезнь то затихнет, то вновь проявляет себя с осложнениями. Прогнозы дать невозможно, ни один врач не возьмётся за это. Нам остаётся лишь ждать, пока заболевание не перейдёт в терминальную стадию развития.
– Какую? – переспросил я.
В голове по-прежнему отчаянно звучал голос: «Неужели ничего нельзя сделать?». Вот так. Человек, оказывается, не всесилен.
– Завершающую, – пояснила доктор. – Извините, мне нужно идти.
– Да, конечно. Простите, что отнял время. И возьмите мой телефон, пожалуйста. Я бы хотел получать новости об этой девочке, если возможно.
– Я сообщу её родным, – кивнула она, растворяясь среди коридоров.
Я спрятал лицо в руках и сделал глубокий вдох. Почему-то мне сразу вспомнился сын отца от второго брака, которого он воспитывал в новой семье, и которого я никогда не воспринимал за брата. Ему, наверное, сейчас столько же, сколько этой девочке – лет семь или восемь. Как отец говорил его зовут? Не помню. Я никогда этим не интересовался, напротив, всячески высказывал своё презрение и не желал его видеть. Теперь же меня захлестнули эмоции, и я должен был справиться с ними.
Конечно, я не поеду туда. Мне незачем с ним знакомиться. Да и вряд ли он обо мне вообще знает.
Я вышел на улицу, пытаясь совладать с самим собой. Терпеть не могу это чувство раздвоенности.
Энн уже была там, стояла на ступеньках у входа.
– Пойдём в машину, – бросил как можно небрежней.
Вечером концерт, но до него