Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма. Наталия Сотникова
Читать онлайн книгу.
к своим чадам; более дружбы, каковая существует между равными; более любви, которую можно найти между любящими в наилучшем примере, то есть между мужем и женой.
Что могу я дать взамен? Только молчание, ибо если я заговорю…, я буду должен сказать: источник всех милостей, мой добрый друг, мой врачеватель, мой творец, мой друг, мой отец, мое все, я смиренно благодарю вас из глубины моего сердца за все, что вы сделали и все, что я имею. Посудите, настолько такой язык недостаточен для этого повода, если вы примите во внимание того, кто его имеет и того, кому он обязан. А теперь скажите, что у меня не было причины хранить тайное молчание до настоящего времени. Настало время отозваться под угрозой совершить оплошность утомить того, кто никогда не утомляется делать мне добро. На этом я заканчиваю…
Даже сквозь изысканные до манерности цветистые обороты речи учтивого придворного просматривается искреннее желание молодого человека выразить благодарность своему благодетелю. В скобках следует обратить внимание на некоторую особенность употребления слова «пес» (dog) в то время в Англии. Известно, что до периода творчества отца английского языка поэта Джеффри Чосера (1340–1400) местная знать разговаривала по-французски, а народ – на неимоверном смешении местных диалектов. По прошествии полутора веков явился поэт и драматург Уильям Шекспир (1564–1616), продолживший дело Чосера и его сподвижников, значительно обогатив язык и утвердив его прочное положение наряду с основными в Европе. Так что теперь он активно развивался обычным путем, пополняясь не только за счет вклада ученых и образованных людей, но и простонародья. Кстати, в описываемое время в разговорной речи слово «пес» употреблялось также для обозначения лица мужского пола, «чьи услуги покупаются для совершения греха противоестественным образом» – мужские бордели в Лондоне существовали со времен пребывания страны в статусе провинции Римской империи. Безусловно, употребляя слово «пес», Бекингем хотел подчеркнуть свою безграничную преданность благодетелю, но, думаю, читателю нелишне познакомиться с такой интересной деталью развития этого великого языка.
Покорение принца
По прошествии пары лет после воцарения Джорджа при дворе, казалось, лишь один подданный короля бунтовал против фаворита: им был Карл, принц Уэльский, наследник короны. Он, родившийся в 1600 году, был на восемь лет моложе Джорджа и на шесть – своего брата Генри-Фредерика. Карл являлся любимым сыном своего папеньки, который с удовольствием лично занимался его образованием. В результате в нем странным образом уживались совершенно противоположные качества: гордость и робость, непримиримость и щепетильность, упрямство и нерешительность, холодность и чувствительность. Он был деликатен, немногословен и обожал учение. Принц очень серьезно воспринимал свою миссию божественного права на королевскую власть и жреческое предназначение в качестве главы англиканской церкви.