Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова. Валентин Лавров
Читать онлайн книгу.
бы и тоскует, а печали настоящей нет… Говорит много. И потом: коли жена исчезла, как же столько дней в полицию не заявлять? А то ишь – совестно, дескать, ему!
– Да, подозрительно! – согласился сыщик.
Печаль сердечная
Распутин взволнованно продолжал:
– В том-то и вся штука! А мысль занозой сидит: дело-то я сделал, а Эмилия благодарить, как уговаривались, не желает?
– И что ты придумал?
– А что, ежели дождаться, когда уйдет Генрих на службу, да и зайти в дом? Только боюсь, служанка на порог не пустит. Скажет: «Господ нету!» – и дверь перед носом захлопнет. А если ты, граф, спросишь, может, тебя и впустит? Ты лицо государственное. Расспроси служанку, она тебе все выложит, а? Может, Бог даст, самою Эмилию увидишь, посрами ее, дескать, обманывать – большой грех.
Соколов съел редиску, отправил в рот ложку икры, подумал и решительно произнес:
– Так не делается! Служанка ничего не скажет. На твоем месте я устроил бы за домом слежку, вот все сразу и прояснится.
Распутин обрадовался:
– Славно! Последить – все равно что в душу заглянуть: все тайное наружу выпрет. Кому из топтунов деньги дать?
– Тем, которые приставлены к тебе, Григорий Ефимович.
– Не, это моя охрана! Видал, как они под микитки поручика подхватили?
– За двести рублей филеры неделю будут пасти дом твоей возлюбленной – круглые сутки. И потребуй с них ежедневные рапортички – отчет наблюдений.
– Так и сделаю, хоть терпежа во мне нынче нет! Сегодня же ночью позвоню градоначальнику Адрианову, прикажу, пусть насчет филеров распорядится. Эх, жизнь моя горькая, любовь безответная… – Распутин тяжело опустил голову на руки, по его щекам потекли крупные слезы. – Нет, граф, ты печаль мою ощущать не можешь! Оченно на сердце тяжко…
Молчаливое согласие
В этот момент раздались веселые крики. Из дальних дверей хороводом по залу двигались цыгане.
Старший с гитарой, Николай, изображая необыкновенную радость, словно выиграл сто тысяч по военному пятипроцентному займу, низко поклонился Соколову, затем обнялся с Распутиным. Распутин стал с молодыми цыганками целоваться в губы, после чего каждой засунул в лиф ассигнацию.
Цыгане вдруг ударили в инструменты, звякнул бубен, запела гармонь, зазвенела гитара. И все весело грянули:
Выпьем мы за Гришу,
Гришу дорогого.
И пока не выпьем,
Не нальем другого.
И вдруг Распутин, опрокинув стул, выскочил из-за стола, вскинулся с диким восторгом:
– Ах, люлю-люлю малина!
И он пошел вприсядку, с небывалой страстью выделывая затейливые коленца, выбрасывая ноги, ритмично хлопая ладонями по голенищам, исступленно, самозабвенно вскрикивая:
– Гоп! Гоп! Гоп-ля-ля!
Зинаида, желая угодить Распутину, присоединилась к пляске.
Горький, Скиталец и другие встали в круг, хлопая в ладоши, пристукивая ногами.
Соколов подумал: «До чего