– Спасибо вам большое. – Я горячо поблагодарила пару «буржуев», и они покинули подвал.

      Клаус зашел в небольшую подвальную комнату и принялся ходить от стенки до стенки. Мы внимательно следили за его перемещениями. Потом он остановился, осмотрелся и, обнаружив в углу швабру, принялся стучать ею по полу. «Идиот», – пронеслось у меня в голове. Ну конечно, идиот! А кто же он еще? Схватил швабру, стучит ею, определенно что-то ищет. Сейчас, ровно через минуту, меня все хором спросят: «А что это он делает?» И что я должна отвечать?

      Быстрее, чем я успела об этом подумать, вопрос прозвучал.

      – Чего это он? – спросил Саша, глядя на Клауса с полным недоумением.

      – Тш. – Я приложила палец к губам. – Не спугните...

      На меня уставились три пары до крайности изумленных глаз. Даже Танины маленькие глазки округлились.

      – Дело в том, – я понизила голос, – что его преследует навязчивая идея...

      Когда моя пауза затянулась, баба Вера не выдержала:

      – Какая?

      – Видите ли... Дом этот действительно его деда. Это правда. Но Клаус страдает небольшим психическим расстройством...

      Таня ахнула, и глаза ее тут же померкли. Ведь еще пару минут назад Клаус представлял для нее живой женский интерес! А тут я объявила о каком-то расстройстве...

      – Нет, вы не подумайте, он не псих! – Я тут же поспешила успокоить Таню, тем более что нужный нам подвал был именно ее подвалом. – Все не так страшно...

      – Короче, – сплюнув на пол, потребовал Саша. – Чё с ним?

      Короче! Я была бы рада сказать что-то короче, но что я могла сказать? Конечно, я тянула резину, пытаясь придумать хоть что-то относительно солидное, во что можно было поверить. Что-то, что могло объяснить его перемещения со шваброй по периметру подвала.

      – Он уверен, что Гитлер жив, – вдруг ляпнула я и сама ужаснулась тому, что сказала.

      – Что-о-о-о?! – воскликнули все хором.

      – Он уверен, что во время войны Гитлер не погиб. Он думает, что тогда, когда в Берлин вошла Красная армия, он бежал из своего бункера по тайному подземному тоннелю. Он уверен, что бежал Гитлер сюда, в Кенигсберг, и что этот тоннель заканчивается здесь, в доме его деда.

      – Гитлер бежал? – осторожно переспросила Вера Петровна почти шепотом.

      – Да. – Я кивнула. – И Борман с ним...

      Потом стало тихо. Так тихо, что я слышала, как тикают часы у Саши на руке. А Клаус все стучал и стучал... Потом, стукнув возле какого-то старого комода, стоявшего в углу, притих.

      – Нашел, что ли? – спросила Вера Петровна, не сводя с него глаз.

      – Наверное.

      Во время всего этого спектакля я наблюдала за жильцами дома. Аккуратно так, исподтишка. Таня,