Когда он удалился, я повернулась к Клаусу. Я не была уверена, знал ли он, что немецкий я вообще-то понимаю, но крыл он меня по первое число. Надо же, какая зараза! Оказалось, я была виновата не только в том, что не заплатила за тележку, но еще и в том, что в поезде был грязноватый туалет и грубая проводница... Потом, видимо, Жак сказал ему что-то типа «дайте ей трубку», так что, подойдя ко мне, он довольно грубо сунул трубку мне в ухо.

      – Слушаю, – спокойно сказала я, беря телефон.

      – Здравствуйте, Рита. – Жак был, как всегда, спокойнее танка. – Что там у вас творится?

      – Да вы не представляете! Он...

      Жак слушал и не перебивал, что с ним бывало крайне редко. Потом довольно удивленно произнес:

      – Странно... Обычно он легок в общении. Был, во всяком случае. Может, устал с дороги. Но очень вас прошу – молчите, улыбайтесь и не спорьте. Я его старый должник, поэтому эта поездка и поиски дома должны состояться. Не ссорьтесь. И не давайте воли нервам. Помните – для вас он безликий клиент. Ну, хорошо? Вы же умная девушка, а ведете себя как ребенок, право! Заплатите вы за эту чертову тележку! И за все остальное тоже, прошу вас...

      Когда я передала телефон обратно владельцу, вид у него был такой, словно он только что покорил Эльбрус.

      – Носильщик! – крикнула я другому парню с тележкой, и тот бодро подрулил к нам.

      – В каком отеле вы забронировали номер? – подавляя злость и неприязнь к «гостю», сквозь зубы спросила я по дороге к стоянке.

      – Не знаю, – ответил тот, даже не удостоив меня взглядом. – Я сначала хотеть осмотреть отели...

      – Вы предлагаете кататься по всему городу? – уточнила я, предвкушая, какой веселый денек мне предстоит. – В такую погоду?

      – Да, – ответил Клаус. – У меня с собой список отелей Кенигсберга.

      – Калининграда, – поправила я. – На карте нашей страны город значится как Калининград. Так что прошу любить и жаловать. Вашим Кенигсбергом он был тогда, когда был вашим. А теперь он наш. А потому – Калининград.