– Ведьма! Сейчас мост рухнет!

      («Выедымыа!..»)

      Десси поворачивает голову и видит, как Дудочник протягивает Радке руку – требует пятую, последнюю, стрелу.

      Десси хватается за штаны Карстена, с трудом поднимается на колени, кричит:

      – Себя, Радка! Сначала себя!

      («Сыбяя, Рыадыкыа!..» – отдается у нее в ушах.)

      Она так никогда и не узнает, как умудрилась девчонка понять ее слова, да и Радка никогда не узнает, что она поняла, но младшая сестрица ведьмы делает все так, будто сам Шелам нашептывает ей на ухо.

      Радка берет стрелу, с усилием проводит острым краем наконечника по предплечью, макает кончик в выступившую кровь, передает стрелу Дудочнику.

      Тот оттягивает тетиву, прицеливается, отпускает.

      Птица бросается навстречу стреле.

      Гортанный крик, последний всплеск белых крыльев, и птица (для всех – стремительно, для Десси – бесконечно медленно) падает в гигантский темный костер.

      Карстен хватает Десси за плечо, рывком поднимает на ноги.

      Они бегут по мосту. Спрыгивают на берег.

      Десси падает на землю, прижимается к ней, отдает оставшийся огонь.

      И снова чувствует пинок под ребра.

      Она переворачивается на спину. Над ней на фоне разметанных ветром грозовых облаков возвышается Карстен.

      – Что ты сделала с моим замком, ведьма? – спрашивает он сурово.

      Десси улыбается. Ей приятно вернуться в мир обычных голосов.

      – Не тревожься, доменос. Огонь потухнет, когда выгорит все белое колдовство. К человеческим вещам он не притронется.

      Карстен недоверчиво хмыкает, отворачивается.

      Десси встает с земли, отряхивает юбку.

      На земле остаются два обугленных отпечатка ее ладоней.

      Глава 16

      Замок все еще полыхает, огонь гудит, но дым и жар остановились над рекой, будто кто-то поставил им невидимую границу.

      Победители собираются восвояси.

      Десси отводит Радку в сторону.

      – Я тебе еще кое-что сказать должна, – говорит она тихо и виновато. – Та Привиденьица была Даната, кузнецова сноха. Ну помнишь, мертвая женщина, которую с ребеночком разлучили? Помнишь, Гнешка рассказывала. Так вот, надо, чтоб ты знала. Она ушла оттого, что ты ей своего ребенка отдала.

      – Как это? – ахает Радка.

      – Когда стрелу в свою кровь обмакнула. Это магия и есть.

      – И что со мной теперь будет?

      – Родишь на одного ребенка меньше, чем должна была.

      – А если он у меня всего один был?!

      – Значит,