Уран. Ольга Погодина-Кузмина
Читать онлайн книгу.
скользя взглядом по дощатому настилу, Воронцов вдруг заметил, что ноги одного из братьев обуты не в казенные резиновые сапоги и не в хуторские валенки, а в ладные еще, хоть и поношенные, ботинки с подковками. Общевойсковые ботинки вермахта.
Парень, кажется, заметил, что Воронцов разглядывает обувь, поджал ноги, спрятал под лавку. Их глаза на секунду встретились, и Алексей всем нутром ощутил вибрацию страха, исходящую от этого человека.
Девушка лет пятнадцати в шапочке с вязаным узором, сестра Сеппов, шевельнула губами, не глядя на брата, но явно адресуя ему какое-то едва слышное слово. Воронцов невольно загляделся на ее побледневшее, красивое лицо с тонкими бровями.
По заведенному с сентября распорядку Ищенко остановил машину у моста через речку Сытке. Девочка Сепп спрыгнула на землю и, вдруг обернувшись, пронзительно ожгла Воронцова взглядом. Светло-синие глаза смотрели по-взрослому сурово, с оттенком презрения, о причинах которого не хотелось думать. Алексей не знал ее имени и, кажется, никогда не слышал голоса, хотя вот уже полгода Ищенко подвозил ее вместе с братьями до поворота на поселок, к эстонской школе.
Прежде Воронцов не задумывался над этим, но теперь вдруг сообразил, что обратно она, должно быть, добирается пешком, напрямик через лес. И каждый день проходит три-четыре километра до своего хутора одна, в этой детской шапочке, любовно связанной чьими-то заботливыми руками.
ЗИС отъехал, школьница повернула на тропинку, и Воронцов какое-то время сквозь просвет в опущенном тенте смотрел, как удаляется ее худенькая голенастая фигурка, такая беззащитная на фоне унылого февральского пейзажа.
Почему братья Сепп не смотрят друг на друга? Что сказала им девочка? Кто их так напугал?
Всё то же, что и каждый день, – ответил Воронцов сам себе. Стань отшельником на высокой горе или закопайся в лесную землянку, всё равно не спрячешься от проклятого чувства вины. Не скроешься от вечного ужаса жизни среди людей.
Секретарша начесывала кудри над круглым зеркальцем, приставленным к пишущей машинке. Пухленькая, белая, выкормленная московской сдобой и паюсной икрой, Ниночка со школы мечтала стать звездой экрана. Поступала в театральное, но провалилась. Одновременно с этим ее отец, инженер-химик Бутко, был направлен налаживать сланцехимическое производство на территории Эстонской ССР. Чтобы дочка не свихнулась с правильной дороги, решено было не оставлять ее в Москве. В режимный городок переехали всей семьей.
Всесильный директор комбината Гаков предоставил главному инженеру отдельную квартиру в том же новом доме на улице Кирова, где сам жил с детьми и молчаливой, рано увядшей супругой.
На Комбинате № 7, как, впрочем, повсеместно, советское «бесклассовое» общество произвело новые сословия, и роль аристократии заняла местная партийная элита. Коммунисты на руководящих постах дружили семьями, имели доступ к дефицитному продовольствию, импортному ширпотребу. Встречали вместе праздники, ездили на перепелиную