.
Читать онлайн книгу.
ответил на все вопросы, слишком ожиданные. Заскучал. Особенно когда она отключилась от прямого эфира, расслабилась и начала исповедоваться, то есть рассказывать типичную историю невезучей дурнушки.
Подумывал, как оборвать, не обозлив…
Не поторопился и был вознагражден за терпение: в комнату вбежал Верин сын. Громко дышит после быстрого подъема на верхотуру. Извиняется: мол, мама просит узнать, когда они закончат.
– Мы уже! – Нестор с удовольствием встает с низкого кресла, соединяет клешни рук за спиной и пару раз сводит вместе лопатки, что всегда делает после сколько-нибудь продолжительного сидения. Подходит к парню, кладет ладонь на его разгоряченное предплечье – мускулы напряглись… Объединившись с ним, поворачивается к журналистке: – Светочка, пожалуйста, поговорите с Верой внизу, в естественной для художника обстановке, а мы с Герой… – Он разворачивает парня к себе лицом, смотрит ему прямо в испуганную черноту зрачка и успокаивающе улыбается: – Мы скоро к вам присоединимся…
Оттягивая свою встречу с Василием, а может быть (есть и такая вероятность), вообще ее отменяя, Нестор разговорился с Вериным сыном.
То есть, как обычно, он молчал, но это умение – неравнодушно слушать – самый подходящий ключ к любому человеку. Почти автоматически пользовался им Нестор всякий раз, когда оказывался с кем-нибудь наедине. И в очень малой степени из любопытства. Ведь чаще всего открываешь чужое нутро – а там нагромождены тривиальные, неинтересные события.
Хлам…
Приходится разбирать завалы, чтобы потом самому обосноваться на чистом месте. Самые преданные адепты выходили из тех, кто исповедовался перед ним. Добровольно.
Говоря о себе, Гера сдвигается с края стула – настороженно присел на него только по просьбе Нестора, – наконец-то опирается на спинку и удобно, широко разводит ноги.
Похоже, парня ни разу никто по-настоящему не выслушал. При живых-то родителях…
А, вот в чем дело: Вера с Алексеем разъехались, когда их единственный сын пошел во второй класс. Стадия криков, битья посуды – оба совсем не заботились о том, чтобы оградить ребенка, – закончилась, когда отец хлестнул маму по щеке.
– Заспанный, я плелся в ванную – умываться. Вдруг входная дверь стала на меня надвигаться. Воры? – вскрикивает Гера и обхватывает себя руками. – Я испугался, замер на месте. Из лестничной темноты – мамино лицо. Видит меня и… Бордовый ноготь вжимается в алые губы. – Гера повторяет мизансцену. – Бантик виноватой улыбки. Не выдавай, мол… Я молчу. Но как только зашуршал ее плащ, в коридоре возникает отец. Тихо, обреченно спрашивает: «Где ты была? Я в морги звонил…» Срывается, услышав бодрое и нагло-победное: «На Никитском соловьи поют. Мы с приятелем заговорились. О моем искусстве! Я найду форму, чтобы все время быть художником».
Гера мотает головой, как будто именно его сейчас ударили, а не маму. В забытом ею куске жизни.
Пареньку и в голову не приходит, что «приятель» – это тот, перед кем он сейчас обнажается.
Ну и отлично, решает про