Прах. Елена Хаецкая
Читать онлайн книгу.
точно из застенка? Кто пылающим взглядом продирается сквозь жирные лохмотья пыли?
– Это христианский боженька глядит на нас с тобой, Нейт, звездная моя, оперенная моя, крылатая ночь, это его лицо за решеткой озарено рассветом, ибо там, где решетка, – восток…
…Да святится имя Твое… И это правильно, здесь я согласна. За то, что всему дано свое имя, и для каждого поступка есть название, и всякому чувству приготовлено свое слово. А слово само по себе божественно и является Богом…
Вот когда Юсуф, муж Асенеф, пытался из Египта написать письмо своему отцу Якубу, он неизменно начинал с того, что восхвалял Бога. Благочестив, стало быть, был Юсуф. И имя Бога сжималось до первой буквы, а буква свивалась в точку – и что больше этой точки мог сказать Юсуф своему отцу о мире и о себе в этом мире? Ибо в одной этой точке содержались сведения обо всем, что дано только знать человеку… Так открылась истина слова Юсуфу, женатому на Асенеф. На Аснейт. Ибо таково мое имя, Господи. Имя той, что пытается охватить мыслями вечную сияющую точку, в которой заключен Бог…
И как же восславить мне тебя, если…
…Черт, опять телефон, и когда только угомонятся…
Хоть и темных языческих верований держалась Марта, а Белзу решила почтить по вере его. Белза же, отслуживший Оракулу Феба-Аполлона пятнадцать лет, перевалив за сороковой год жизни, стал склоняться в сторону христианства, которое в последние годы неожиданно начало набирать силу в Вавилоне.
Вот и вошла Марта в лес колонн христианского храма, на дверь черную с золотым крестом наткнулась, как на неодолимую преграду, – закрыт был храм. Справа же и слева от двери двумя неподвижными сфинксами, двумя Анубисами сидели нищие. Оба средних лет, не старше пятидесяти. Мужчина – скособоченный, с рыжей всклокоченной бородкой. Баба – в сером толстом платке, волос не видать, лицо круглое, глаза черные, цыганские. Застыли просящие подаяние, как неживые, – безмолвные стражи закрытой двери, крестом запечатанной. Кто же им подаст, если храм пуст? Для чего сидят?
– А что, закрыто? – зачем-то спросила Марта.
Нищие продолжали безжизненно глядеть в одну точку. Марта порылась в карманах, выдала каждому весьма умеренную, хотя и не совсем скупую милостыню. Цену деньгам Марта знала, поскольку сама зарабатывала, потому и одарила нищих, сообразуясь с полезностью получателей. Те взяли с охотой. Теплыми оказались их руки, несмотря на морозец, хоть и грубыми на ощупь. И сразу ожили. Как автоматы, если в них опустить монетку. Бойко замахали крестами, забормотали «дай Бог здоровьичка, дай-то Бог здоровьичка».
– Вы вот что, – строго сказала им Марта. И они с готовностью замолчали, подались вперед, готовые слушать. – Здоровьичко-то уже не понадобится. Молитесь за упокой души. Только как следует молитесь, поняли?
– Умер кто, что ль? – спросила нищенка, вздрогнув.
Марта кивнула.
– Близкий, что ль?
Марта опять кивнула.
– Ой, горе-то какое, горе! – залопотала нищенка. – Ох, горе!.. Молодой был-то?
И черные глаза пытливо