Дом учителя. Наталья Нестерова
Читать онлайн книгу.
что жизнь по часам, по звонку напоминает пребывание в детдоме, тюрьме или концлагере. Поэтому приклеенное на стенку «Расписание дня» в детской комнате включало в себя перед «Отходом ко сну» «Вспомнить доброе дело, тобой сегодня совершенное», а «Пробуждение» в семь утра имело приписку: «Потянуться хорошенько! Сказать вслух: “Меня ждут великие дела!”» Последняя фраза стала поводом для бесконечного нытья, ерничанья и насмешек.
– Мама, мама! – вопил Лёня. – Меня ждут великие дела, а Люба в ванной засела!
– Мама! – голосила Любаня. – У меня сегодня контрольная по русскому, великие дела, а я не могу найти свою счастливую шариковую ручку! Ее Лёнька спер!
– Так! – нетерпеливо позвякивал ключами от машины в коридоре муж. – Тем, кого ждут великие дела, дается еще две минуты. И я ухожу, шагайте до школы на своих двоих! У меня тоже свои великие дела!
Анна Аркадьевна, любительница порядка и расписаний, носилась по квартире, впихивала в детей и мужа завтрак, искала счастливую ручку, уговаривала мужа: пару секунд, пожалуйста! Она уходила из дома последней, имела право на заслуженную чашку кофе в тишине и спокойствии. Пушкин сказал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Насчет счастья он погорячился, покой и воля тоже счастье. Фигуры речи – коварные стекляшки, которые прикидываются драгоценными камнями. Однажды, будучи в хорошем настроении, Илья Ильич кивнул в сторону туалета, в котором засела гостившая родственница: «Ты уверена, что великие дела – это не запор?»
Разговаривая по скайпу вечером с мужем, Анна Аркадьевна докладывала ему свое сложившееся курортное расписание. И не подумала о том, что последние пункты могут испортить Илье настроение.
– После ужина я сижу на скамеечке с милым мальчиком Юрой, сыном хозяйки. Мы ведем с ним беседы. Отправляемся на прогулку по пересеченной местности к киоску. Кисловодск славится своими терренкурами, длинными пешеходными тропами, но я не стремлюсь их покорить. Хотя утром иду до санатория пешком, а вечером до киоска. Мы покупаем для меня пиво, представь, я каждый вечер выпиваю банку пива! Юра предпочитает черную воду империализма.
Илья Ильич заревновал. Спросил нарочито просто, как бы между прочим:
– Сколько лет милому мальчику?
«Здравствуйте, грабли!» – мысленно чертыхнулась Анна Аркадьевна.
Семейная жизнь – это склад персональных граблей. Вечного двигателя не существует, а вечные личные грабли, на которые мы обречены наступать, как ни берегись, всегда к услугам, только лоб подставляй.
Ведь она, Анна Аркадьевна, давно поняла, что ревность Ильи – это даже не черта характера, а потребность души. Потребность ревновать всегда найдет объект – коллегу по работе, соседа по даче, артиста на сцене, малолетнего Юру. Исчезни люди, муж стал бы ее ревновать к деревьям, облакам, солнцу.
– Младше наших детей, – ответила Анна Аркадьевна тем тоном, который Илья Ильич был обязан прочитать как недовольство его вопросом. – Очень интересный мальчик. Представь, прочитал все, что нашел