Железный доктор. Юрий Бурносов
Читать онлайн книгу.
в сторону, бросил мешок с украденной едой и привалился к одной из отсыревших и разбухших от времени и непогоды книжных куч, тут же расползшейся под его весом. Получилось удобно – что-то вроде пневматического кресла. Володя расслабился, и тут же мышцы скрутило так, что он едва не взвыл от боли. Судорожно нашарил в контейнере обезболивающее, запихнул в рот и принялся жевать, сплевывая куски пластиковых капсул. Горькое лекарство стекало в горло, но боль не унималась. Рождественский закрыл глаза, перед ними бешено вращались разноцветные круги, словно праздничный фейерверк. Сознания он не потерял – наверное, организму уже надоело это делать. Поэтому военврач просто лежал и ждал, пока боль уйдет.
Она ушла минуты через три, показавшихся ему тремя часами. На смену боли явилась слабость – лейтенант даже не мог поднять руку, чтобы закрыть шлем. Что там шлем – он не мог толком держать голову, она заваливалась на сторону, как у новорожденного.
«Уж от чего – от чего, а от воздуха на Зоне сдыхают в самую последнюю очередь. Обычно до летательного исхода просто не доходит, гораздо раньше помирают от чего-нибудь другого», – вспомнились слова Бандикута.
Да уж. Сейчас, например, Рождественского можно было брать голыми руками. Или что там у биомеханизмов – манипуляторы? Вот, голыми манипуляторами...
Но сделать несчастный военврач ничего не мог и даже не представлял, сколько продлится такое состояние – последствия зависели в том числе и от физической силы человека, а Володя атлетом никогда не был. В Военно-медицинской академии он уныло висел на турнике, словно груша, или сваливался с брусьев, вызывая зубовный скрежет у мускулистых инструкторов. В бассейне на сдаче зачетного заплыва едва не утоп. Если бы не чисто медицинские достижения, черта с два он вообще закончил бы академию. Может, в самом деле надо было больше думать о занятиях в тренажерном зале, нежели о факультативе по армейской сексопатологии или практикуме на тему «Удаление корня зуба в полевых условиях при отсутствии ультразвукового оборудования»?
Теперь оставалось лишь сожалеть и пассивно следить за окружающим миром, приходя помаленьку в норму. Минут двадцать-тридцать это займет точно. А то и больше.
Окружающего мира, кстати, было совсем немного: со своего импровизированного ложа Володя видел только полуразвалившийся стеллаж, стопки книг, обломки перекрытий и несущих конструкций, неопрятно свисающие лохмотья пластикового покрытия стен. В проломе стеллажа Рождественский углядел детскую коляску, из которой прямо на него смотрели два диких зеленых глаза. Рождественский дернулся было, но быстро понял, что глаза ненастоящие, стеклянные, и принадлежат они плюшевой пуме внушительного размера. Похоже, рядом был детский отдел. Интересно, как эта пума умудрилась так сохраниться? Впрочем, кому она сдалась тут. Дети железячные, что ли, с ней играть станут? Какие, к черту у них дети?..
Володя хотел тряхнуть головой, чтобы отогнать идиотские мысли – сказывается все же, что крепко приложился