«Железноводские источники, затерянные среди густого, непроходимого леса, который в то время заполнил всю впадину между северо-восточным склоном Бештау и южной покатостью горы Железной, а также весь склон Бештау, разыскать было чрезвычайно затруднительно. Гааз пытался найти их еще в 1809 году, но не успел в то, так как не мог добиться от проводников точного указания, где именно они находятся, и принужден был возобновить свои поиски в следующем году, когда они и увенчались успехом. Железноводске источники начали быстро входить в славу, особенно Горячий источник, и с 1812 года стали, регулярно посещаться больными, хотя и в ограниченном количестве, как по причине полнейшего отсутствия каких бы то ни было жизненных удобств, так и вследствие постоянных нападений горцев.

      Что касается до Ессентукских источников, то открытие их, как это часто бывает, обязано случаю. Гааз, получив от одного казака известие, что недалеко от Констаниногорска лошади, которые, как и рогатый скот, охотно пьют минеральную воду, наткнулись на новый минеральный источник, немедленно отправился на поиски и нашел возвышение, откуда источники берут свое начало, и которое он счел за прежний берег Подкума. Открытые им источники не вошли в употребление в виду того, что они, будучи по составу своему серно-щелочными, близко подходили к воде машукских источников, а потому и не имели особенного интереса. Щелочные источники же, которые составляют славу Ессентуков, Гааз оставил без внимания, и известность их начинается только с 1823 года, когда их подробно изучил профессор Нелюбин.

      Кисловодск во время посещения Гааза находился в весьма первобытном состоянии: больные купались в большой неправильного вида яме, вырытой у источника огороженной плетнем, и только богатые люди ставили, также как это делалось в Горячеводске, при источнике кибитки с ваннами, причем последние принимались большей частью из цельного Нарзана; иные же разбавляли воду кипятком или нагревали ее, бросая туда раскаленные ядра. Наконец, в 1812 году были выстроены первые купальные здания, мужское с двумя ваннами и женское с одною, в которые вода доставлялась по деревянным трубам, но в них можно было купаться только в цельном или холодном Нарзане. Теплые же ванны по прежнему приходилось брать в отдельных кибитках, что обходилось чрезвычайно дорого».