Некоторое время назад, впервые оказавшись в доме Грязнова, Пэт не сочла его интересным. Она привыкла к богатым поместьям, к фешенебельным виллам, к замкам, площадь которых превосходила пару городских кварталов, и лишь поморщилась при виде двухэтажного особняка на московской улице. И несколько дней ее раздражала мысль о том, что ей придется жить в этой хижине. Но постепенно раздражение прошло, сменившись сначала удивлением, а затем и уважением. Особняк Кирилла оказался настоящим домом, уютным и спокойным местом, стены которого надежно ограждали обитателей от суеты и непредсказуемости внешнего мира. Если Пэт возвращалась в него взвинченной, чем-то недовольной, то уже через пять-десять минут она успокаивалась, если ей становилось тоскливо, то достаточно было пройтись по скрипящим половицам второго этажа, провести рукой по деревянным панелям или перилам лестницы, чтобы вернуть себе присутствие духа. Дом принял девушку, а Пэт приняла его и давно забыла о том, что хотела напылить на стены наноэкраны и расширить окна.

      – Как дела в Университете?

      – Нормально.

      – Подружилась с кем-нибудь?

      – Познакомилась.

      – Нельзя прожить жизнь, имея лишь знакомых и приятелей.

      – Ты, как всегда, прав.

      Грязнов замолчал. Пэт взяла тост и намазала на него абрикосовый джем. Собирающий грязные тарелки Олово наградил девушку укоризненным взглядом.

      – Ты сказала это с иронией, – после паузы произнес Грязнов.

      – Ты ошибся.

      – Кажется, тебя что-то беспокоит. У тебя портится настроение…

      – Ты ошибся.

      – Пэт?

      Девушка помолчала. Ей не нравилось, что Кирилл легко, как книгу, читал ее состояние. Он видел все: когда ей весело и когда тоскливо, когда поглощена раздумьями и когда мается со скуки, не зная, чем заняться. Он видел и вел себя соответствующе. Этим Грязнов напоминал Пэт Деда. Чем и раздражал: ведь Дедом он не был.

      Деда уже нет.

      – Расскажи, что случилось, – попросил Кирилл. – Пожалуйста.

      Поняла: не отстанет. И нехотя буркнула:

      – Ко мне снова приставали свамперы.

      – Как вы расстались?

      – Карбид сказал, что в следующий раз будет считать меня врагом.

      – Карбид их вожак? – уточнил антиквар.

      – Да.

      – Он произнес эти слова при свидетелях?

      – Да.

      – В этом случае к ним следует отнестись серьезно. У байкеров принято отвечать за свои слова.

      –