Оператор совковой лопаты. Сергей Калашников
Читать онлайн книгу.
него теперь был железный. Не весь, только там, где хватался им за горячий металл, однако этого достаточно, чтобы после каждого сеанса работы у горна не образовывалось кучи дров из обуглившегося инструмента.
Тонкие лепешки монолитного железа весом с полкилограмма, которые он выплавил в своей чудо-печи, сильно отличались друг от друга твердостью. Они идеально повторяли форму донной части тигля, что наводило на мысль об отливке. Стоит сделать подходящей формы углубление – и получишь отливку. А то с приданием формы металлическим изделиям прогресс идет медленно. Ножики и наконечники стрел, в сущности пластины, получаются пусть неказистые, неровные, но функцию свою исполняют. А вот, скажем, дырку пробить в молотке он даже не пробовал. Чувствует, что не получится это у него, только зубило загубит.
Нет, неспроста кузнечное дело всегда считалось сложным. Есть тут секреты, которые он разгадает позднее. Например, почему столько металла уходит в окалину при ковке? Арматурины не так горели при нагреве. И изделия из них меньше ржавеют. Да и служат они дольше. Не иначе, примесь какая-то его железо портит.
Из четырнадцати установленных ульев заселены только шесть. Все их он не проверял уже больше двух недель. И не будет. Насекомым зимой чего-то кушать потребуется, а его дело – укрыть их домики от холодов. Керамика – не самый лучший теплоизолятор. Так что нахлобучил на эти сооружения связки сухой травы, щитами, плетенными из прутьев, придавил, только в районе летка оставил проход. Начинается зимовка. У него, кстати, тоже. Над кузницей соорудил навес со стенками – сплошные плетни. Все это укрыл дерном, положенным поверх коры. Некогда ему сейчас с нормальной стройкой затеиваться, все на скорую руку. Чтобы зимой можно было работать.
Что обидно – простуда никак не проходила. Кашель и насморк не прекратились. Просто он как-то стерпелся с ними. Научился преодолевать себя и правильно рассчитывать силы между приступами слабости, что периодически накатывала.
Гончарный круг у него, так же как и горн с наковальней, нетранспортабелен. Поэтому участок под навесом, где он установлен, огородил плетнем на манер закутка, так чтобы здесь помещалась пара тазиков для замешивания глины и большой горшок, в котором намеревался разводить огонь, чтобы было тепло. Стенки обмазал.
Позанимался благоустройством. Битые и растрескавшиеся горшки доколотил, а черепками вымостил дорожки. Трубу обжиговой печи закрыл «шляпой» из травы, все деревяшки затащил под навес, нечего им мокнуть. Стало опрятно.
Морковку убрал, сложил в яму с песком. К осени корнеплоды в толщине сравнялись с мизинцем и чуть порозовели. Мягче или вкуснее, впрочем, они от этого не стали, да и было их от силы пара килограммов. Он ведь их поштучно притаскивал вместе с комом земли, а сколько потом на кроликов извел! Впрочем, два растения дали семена. Собрал, ясное дело, и упаковал в кулечки, свернутые из тех бумажек, что прихватил из мусорной кучи. Если весной посадит да каждое взойдет – будет у него тут морковный беспредел