Исцеление водой. Софи Макинтош
Читать онлайн книгу.
ближе.
Куда чаще нам выпадают теперь минуты веселья и радости – например, когда мы в редкий дождливый день играем вместе в прятки. Вода забрызгивает стены дома, струится по водостокам. Из высоких стеклянных дверей танцевального зала мы наблюдаем, как она проливается на землю, как наполняет пустые горшки из обожженной глины, в которых некогда произрастали небольшие благоухающие деревца. Потом дружно разбегаемся, прячась кто куда. Находим друг друга то в недрах бархатного занавеса, то в старой промышленной печи, не использовавшейся уже десятки лет, с окаменевшим слоем копоти, слежавшимся на верхнем своде, то за какой-то мебелью или за дверью – скрываясь и долго, терпеливо ожидая, пока нас найдут.
Иногда на нас нападает небольшая хворь – головная боль или спазмы в животе. И если одна из сестер нездорова, то нездоровится и всем остальным, а потому мы все свои силы направляем на ее излечение. Приболевшая сестра лежит в постели, а мы расчесываем ей волосы, выдаем привезенные некогда Кингом маленькие белые таблетки, хранящиеся в картонных коробочках и пузырьках из фольги. Когда сестре делается лучше, мы искренне радуемся.
– Только посмотри, какие мы молодцы! – говорим мы друг другу. – Гляди, как мы поставили тебя на ноги!
Грейс
Всякий раз, когда мне хочется отделаться от сестер, я отправляюсь в лес. Единственное место, где я могу найти хоть толику покоя, это среди непроглядных издали деревьев и их теней.
Ускользнув из дома, я перебегаю лужайку, украдкой пробираюсь через затейливо, точно орнаментом, разбитые клумбы, мимо камней, отмечающих границу овощных грядок, за которыми мы давно уже не ухаживаем. Зеленая фасоль перестала расти у нас уже несколько лет назад, а томаты возле дома живут сами по себе, своею собственной жизнью. Плоды у них осыпаются, привлекая к себе ос и прочих кусачих насекомых. Этакая мешанина из грязи, раздувшейся круглой оболочки и семян.
В самом конце сада я поддергиваю юбку и перелезаю через низкую каменную ограду. Здесь как раз и начинается лес. Пения птиц не слышно – лишь сухой шелест листвы. Оказавшись по другую сторону ограды, я провожу по ней ладонями, пока не нахожу нужный камень и вытягиваю его. Там спички, бережно завернутые против отсырения в тряпочку. И маленькая зажигалка из желтого пластика, принадлежавшая тебе. Я пытаюсь ее опробовать на кучке сухих веточек – жидкости внутри мало, однако она еще работает. На миг мне вспоминаются твои руки, когда ты пальцем двигал кремень и из-под него выскакивал язычок пламени, – и меня словно пронизывает что-то. Я не плачу. «Черт бы тебя побрал», – говорю я одними губами. Ответа не приходит. Где, скажи, твой дух, когда он мне так нужен?!
В самой глубине леса, куда я не осмеливаюсь ходить, тянется забор из колючей проволоки. На случай, если кто-то вдруг приедет на наш остров с другой стороны. Она служит той же цели, что и буйки на входе в бухту, обозначая строгое предупреждение: «Вход воспрещен». А если в другом ракурсе смотреть – «Выход воспрещен». Представляю, как над проволочной оградой сейчас вьется дым – довольно дерзкий знак. Впрочем,