Тропа обреченных. Юрий Иванович Семенов
Читать онлайн книгу.
говорит, Ивана… вас, значит, удача мне подвалила.
– Какая удача? – неспокойно спросил Гринько, надевая пиджак и по привычке проверяя, все ли цело в карманах. Уточнил: – Она так и сказала: «Ивана» – или как иначе?
– Да, так и повеличала, как же еще, – говорил Яшка, сам не зная почему скрывая произнесенное Артисткой: «Буди Ваньку, некогда мне ждать кобеля… ночью, видите ли, доставь… что я ему? Зови, говорю, а то уйду. Он тут должен был сидеть и терпеливо слушать, когда моя ножка скрипнет половицей на порожке». Властная женщина засмеялась, и непонятно было Бибе, всерьез ли она говорила или шутила.
– Это само собой, – кивнул Гринько и привычно распорядился: – Иди живо приготовь мне все для бритья; чистую, получше, рубаху достань, гребень не забудь, второй месяц пятерней причесываюсь… а сама пусть в боковушке сидит, пока не явлюсь. – И, уже подымаясь по лестнице вслед за Яшкой из подпола, добавил: – Явдоха пусть столик накроет, винцо там, яблочки… С дамой все-таки, они это ценят, тем более такая помощница.
В прихожке он слегка подмигнул Явдохе, несшей начищенный до яркой желтизны самовар, и та, довольная, расплылась в улыбке. Легко обманываются женщины, отвыкшие от приветливого внимания. А знай она мысли этого угрюмого человека, наверняка бы ошпарила его провальные глаза. Оскорбительно-обидное подумал о ней Зубр: «Сама как свинья, и зрачки поросячьи сияют…»
Яшка принес полотенце, бритву, поправил ее на оселке и, манерно откинув мизинец, подал Гринько. Тот уже намылился и, задернув мешковатую занавеску в закутке у печки, где висел рукомойник, сунулся носом в осколок зеркала, твердой рукой ловко заработал бритвой.
Из закутка вышел посвежевшим и, тихо приблизившись к приоткрытой двери в боковушку, прильнул к щели. Он прямо-таки впился глазами в преспокойно сидевшую на табурете обожаемую женщину. Мария мечтательно смотрела в окно. Никогда еще Зубр не видел лицо Артистки таким одухотворенным, загадочным, будто перед ним сидела не бойкая, давно известная ему игривая хохотунья с кудельками на висках, а совершенно другая женщина.
«У, сатана!» – мысленно вырвалось у Гринько, и он распахнул дверь:
– Слава Украине!
– Героям слава! – чуть приподнялась она со скрипучего табурета, подавая руку, и снова опустилась на него.
– Здравствуй, Артисточка. Рад видеть тебя в добром здравии.
– Будь и ты здоров, Зубр. Что-то не нравится мне твоя личность, болел, слышала.
– Личность моя крепко здорова, к ней хвороба не причастна!
– Зачем позвал? – вдруг непривычно строго спросила Мария и добавила вовсе не по рангу поучающе: – Не надо бы превращать хату Сморчка в расхожий постой. Очень даже зря… Заследили главный запасник Хмурого. Не одобрит он.
– Я и не знал, что ты так шибко осведомлена, дорогуша.
В этот момент с улыбчивым «извиняйте» вплыла Явдоха, высоко держа в руках самовар, а следом за ней, пружиня на хворых ногах, торжественно нес перед собой граненый штоф с вишневой настойкой и