Февральская революция. Георгий Михайлович Катков
Читать онлайн книгу.
командование игнорирует большие потери и не заботится должным образом о солдатах».
За этими обвинениями следовало длинное рассуждение Родзянко о плохом управлении операциями 1916 года. В заключение он пишет: «Если все будет продолжаться так до следующей весны, когда ожидается либо наше, либо немецкое наступление, нельзя рассчитывать летом 1917 года на лучшие результаты, чем летом 1916 года»[53].
Несомненно, Брусиловский прорыв в 1916 году стоил больших потерь. Слухи об этом распространились на всю Россию. Не один Родзянко протестовал против тяжелых потерь и подвергал сомнению их необходимость. Другим критиком этого выступил Распутин, но там, где патриотизм Родзянко не вызывал сомнений, Распутина обвиняли позднее в пособничестве немцам посредством использования потерь в качестве предлога для разговоров об остановке наступления Брусилова. В адрес Родзянко подобной критики в то время не звучало, однако через много лет военный историк Головин, процитировав вышеприведенные фрагменты из меморандума Родзянко Брусилову, заметил: «Читая сейчас эти строки, трудно представить, что их писали после великой победы, не имеющей себе равной в сравнении с военными успехами любой из стран Антанты в 1914, 15, 16 гг.»[54]. Нет нужды добавлять, что эти заявления председателя Думы не слишком располагали к нему Алексеева. После сформирования Временного правительства Родзянко предостерегал его против назначения генерала Алексеева Верховным главнокомандующим вооруженных сил[55].
5. Состояние армии к концу 1916 года
Что касается оценок Родзянко боевого духа армии, военных поставок и командования, то они явно выносились под воздействием существовавшей в тылу общественной атмосферы, под влиянием комментариев спутников Родзянко в его поездке на фронт, Маклакова и Терещенко, а также от склонности этого авторитарного, но плохо информированного деятеля судить обо всех вещах под солнцем с абсолютной уверенностью. Его суждения представляют собой разительный контраст мнениям генерала Нокса, компетентного британского офицера, состоявшего при русской армии всю войну. С точки зрения британского генерала, «…перспективы кампании 1917 года были радужнее тех, что существовали в марте 1916 года на то время… Русская пехота была утомлена, но меньше, чем двенадцать месяцев назад.
…Арсеналы оружия, боеприпасов и военной техники были, почти по каждому виду, больше, чем даже в период мобилизации – много больше тех, что имелись весной 1915 или 1916 года. Впервые военные поставки из-за рубежа стали прибывать в существенном объеме… Управление войсками улучшалось с каждым днем. Армия была сильна духом… Нет сомнений, что, если бы тыл сплотился… русская армия снискала бы себе новые лавры в кампании 1917 года и, по всей вероятности, развила бы давление, которое сделало бы возможной победу союзников к концу этого года»[56].
Несмотря на оптимистическую оценку генералом Ноксом состояния русской армии накануне революции,
См.:
См.: Красный архив. 1922. Т. 2. С. 284–286.
См.: