Время. Ветер. Вода. Ида Мартин
Читать онлайн книгу.
и все такое. Ну я его послал и остался.
Артем замолчал, зачерпнул полную ложку мороженого и, заметив мой выжидающий взгляд, протянул ее мне. Пришлось съесть.
– Как чувствовал, что должен остаться, потому что через день Макс мне сам позвонил из какой-то деревни. Я вызвал такси, забрал его, и сразу в Москву поехали. Спрашиваю: «Что случилось?» А он такой: «Не помню».
Так вот, после этого побега у него все и началось. Нормально, нормально, а потом вступает. Раз так от стоматолога ушел прямо из кресла. А однажды в метро накрыло. Выскочил на первой попавшейся станции и втопил. Из кинотеатра может уйти и с лекции в институте.
– И как долго у него этот приступ длится?
– Пока не отвлечется от своего загруза.
Задумчиво глядя перед собой, Артем наклонил голову. Косая рваная челка закрыла половину лица, и свет упал так, что я отчетливо поняла, что знаю его.
Когда-то давно, в далеком детстве, мы гуляли вместе на детской площадке. Мне – четыре. Ему лет семь или восемь. Нам было неинтересно друг с другом. Каждый занимался своим, просто у его няни и моей мамы находилось много общих тем для разговоров.
Но я его все равно запомнила по тому, как сильно он заикался и иногда с большим трудом произносил слова, тогда как я в свои четыре уже болтала без остановки. Помню, еще говорила маме, что этот мальчик очень глупый, раз не может выговорить ни «качели», ни «сосиска». Мама строго шикала, а дома объясняла, что люди заикаются не от глупости.
А потом их семья куда-то уехала из нашего дома, и появился он, только когда я ходила в третий класс.
Если бы не мама, я бы никогда не догадалась, что это тот самый заикающийся мальчик.
Она сказала: «Он невероятный талант и звезда», что было воспринято восьмилетней девочкой с хорошо развитой фантазией абсолютно буквально. Звезда! Его привозили и увозили на красивой серебристой, как космический корабль, машине. А за его спиной всегда висела большая-пребольшая скрипка.
Стройный, очень гибкий, с идеальной осанкой, гордо поднятой головой и этим огромным инструментом он действительно представлялся мне каким-то неземным ребенком. Который, в отличие от моих одноклассников, был всегда вежлив, улыбчив, хорошо одет, у него были большие белые, идеально ровные зубы, аккуратная стрижка и огромные голубые глаза. Блестящие, чистые и веселые. Какое-то время я даже любила его, пока он снова не пропал куда-то.
– Я тебя помню, – я обрадовалась ему, как старому доброму знакомому. – Ты заикался и носил виолончель. Помню, как-то шел дождь, ты выбрался из машины и, сняв плащ, укрыл ее, как будто девушку.
– Конечно, знаешь сколько она стоила? – Артем отставил чашку на стол. – За инструмент отец мне голову оторвал бы.
– Это так здорово! Ты больше не заикаешься.
– И не играю тоже.
– Но почему? Ты же был звездой, тебя по телевизору показывали. Молодое дарование, мальчик-вундеркинд.
Выражение игривой беспечности исчезло в долю секунды:
– Мы это не обсуждаем.
Сказал