Седьмой принцип. Геннадий Владимирович Тарасов
Читать онлайн книгу.
спасибо! Я и так! Потерял над собой контроль. Вы словно знали заранее, что я люблю…
– Да уж конечно, знала, – сказала Нина Филипповна. И таким тоном она это сказала и такими глаза ее при этом сделались серьезными и даже жесткими, что Веня инстинктивно сжался, подобрав под стулом ноги. – Ну, раз уж ты все равно ничего больше не хочешь, – продолжила, вновь осветив лицо улыбкой, Нина Филипповна, – значит, пришло время разговоров. А расскажи-ка мне, дружочек, для начала, кто и какими пинками загнал тебя на крышу. Или ты сам все это придумал? А ты можешь себе представить, что у меня не получилось бы, хоть я и ждала чего-то такого, но не вышло бы, стара я уже, реакция не та, силы убывают, болезни множатся, словом, ты понимаешь, что чаю сегодня ты мог уже и не испить? Тем более с вареньем?
Веня поежился, будто посреди весны к нему вдруг вернулась персональная его зима.
– Понимаю, – сказал он устало бесцветным голосом. – Понимаю. Но дело-то в том, что прыгать с крыши я по-настоящему не собирался. Полез туда сам, это да, но не могу толком объяснить зачем, и вообще смутно помню, как это было. У меня ведь… Словом, там совсем другая история. А вот на парапете меня точно кто-то пнул, прямо под зад пнул, когда я нагнулся на девицу посмотреть. Там еще девушка прыгать собиралась… Я, правда, когда падать стал, оглянулся, но на крыше никого не увидел, хотя удар был приличный… С девицей тоже непонятно, она на поверку совсем и не девицей оказалась…
– Что-то ты тут нагородил такого, не разобраться, – не удовлетворилась совсем его объяснениями Нина Филипповна. – Давай-ка по порядку, с самого начала.
Глаза хозяйки при электрическом свете переливались и казались сегментированными, словно объективы видеокамер. Но Веню они совершенно не пугали, и, как ни странно, потому, что подсознательно он был уверен, что когда-то раньше уже с ними встречался. В общем, Веня вздохнул и, неожиданно для себя, выложил все, что на душе накопилось за последние несколько лет и что в итоге привело его к сегодняшнему стоянию на крыше, а потом и полету с нее. Начистоту выложил, на камеру. Он говорил, а в голове его фоном на какой-то дурацкий мотив крутились слова «с крыши лететь, с крыши лететь…».
Рассказ, конечно и прежде всего, был о взаимоотношениях с Мариной. Он начал его с того самого момента, на котором прервались его недавние воспоминания, хотя мог бы, наверное, начинать с любого места, потому что у него, просто как наваждение, непонятно откуда, было стопроцентное ощущение, что Нина Филипповна и так все про его жизнь знает.
Борьбу за преимущество Марине он конечно же проиграл. И немудрено. Эта хрупкая женщина оказалась танком в кружевных трусах, попасть под траки которого было чрезвычайно болезненно, почти смертельно. Она обладала удивительно стойким, упорным и злопамятным характером, никогда ничего не забывала, особенно в плане разнообразных бытовых мелочей, которые, кстати, формировала исходя исключительно из своих пристрастий. Переговорить ее ему никогда не удавалось, хотя он честно пару раз пытался достичь в этом положительного для себя