Секретный агент S-25, или Обреченная любовь. Валентин Лавров
Читать онлайн книгу.
ваше дело, – усмехнулся Горький, – а мои предки пили горькую, жен, даже беременных, с изуверской жестокостью до полусмерти били. В отличие от вас, граф, мне такое положение вещей в этом мире не нравится. – И он, смакуя, выпил вино.
Соколов иронически усмехнулся:
– Конечно, русские цари виноваты в изуверстве ваших предков!..
Горький посмотрел куда-то вбок и сквозь зубы выдавил:
– Ну, вы-то всегда были монархистом! – Он неприязненно замолчал, и эта пауза сделалась тяжелой. Казалось, знаменитый на весь мир писатель сейчас поднимется и уйдет не попрощавшись.
Но, знать, судьбе была нужна эта короткая размолвка, ибо, как ни странно, она дала нашей истории новый ход.
Цыгане из Курска
Горький, не желая продолжать спор с Соколовым, обратился к Вере Аркадьевне с дежурным вопросом:
– Скажите, сударыня, как поживает ваш муж?
Вера Аркадьевна спокойно отозвалась:
– Муж сейчас мало бывает в Берлине. Война требует его присутствия в передовых частях. Знаю, что в конце февраля – начале марта он прибудет на позиции генерала Бом-Ермоли. Когда Ермоли был у нас в гостях, они с мужем это обсуждали. А мне возвращаться в Германию совершенно не хочется. Там, в преддверии военного краха, стало как-то неуютно.
Соколов, услыхав о командировке фон Лауница, внутренне встрепенулся. Ему пришла блестящая мысль. Он стал нетерпеливо дожидаться ухода гостя.
Но в это время в дверь громко постучали. Вновь появился метрдотель, сладко проворковал:
– Дорогие гости, для вас хотят сплясать и спеть хор цыганов из города Курска!
И тут же с криками и возгласами влетела разноцветная цыганская толпа. Она закружилась в гостиной, под гитарные переборы задорно выкрикивая:
Не будите молоду
Ранним часом поутру.
Горький словно помолодел, морщины на его грубом лице разгладились, глаза смотрели весело, даже озорно. Он с улыбкой слушал цыган, прихлопывая в ладоши и негромко подпевая.
Песенно-плясовая вакханалия продолжалась почти полчаса. Соколов дал цыганам денег, и они, прихлопывая и притопывая, двинулись из гостиничного номера восвояси.
Горький с восхищением произнес:
– Цыгане и итальянцы – самые музыкальные на свете люди. Сколько в них какой-то первобытной непосредственности и прекрасного озорства. Ну, впрочем, и мне пора. – Он поднялся, вполне дружески протянул Соколову руку, прогудел в нос: – Конечно, по-разному мы мыслим. Такое в порядке вещей. Но кто исторически окажется прав? Это покажет время. Спасибо, друзья, за прекрасный ужин. Устал нынче. Пойду в номер и буду долго спать.
Вера Аркадьевна капризно надула губки:
– Алексей Максимович, почему вы нас к себе в Сорренто не зовете? Вы хотя писатель пролетарский, а дворец, говорят, у вас там царский?
– Наветы все, наветы, барышня! Никогда не слушайте речи лукавые. А когда попаду в Сорренто – сам того не ведаю, ибо в мире бушует жестокая война. Теперь же спешу возлечь