Трактир оказался грязный, однако в самом деле приличный. Строго наказав половому принести слабый чай с большим количеством сахара, Нина заставила выпить Ивана Карамазова две полные чашки.

      Лицо молодого человека постепенно порозовело, и Нина, опять же, плюя на условности, приложила ладонь к его лбу.

      – Нет, температуры у вас нет, но такое впечатление, что вы больны…

      Она хотела убрать руку, но Иван Карамазов прошептал:

      – Не убирайте, прошу вас. Мне так хорошо и покойно. Как когда-то с матушкой…

      Той самой, которую его отец Федор Павлович, свел в могилу.

      И все же Нина убрала руку, так как на них уже поглядывали с соседних столов.

      – Запомните, никаких их нет! – заявила девушка. – И за вами никто не следит. И черта тоже нет!

      Иван, усмехнувшись, снова вошел в роль всезнающего циника.

      – А откуда вы знаете, что нет? Может, и есть? Кстати, я ведь, в отличие от отца и старшего брата, вовсе не пью. А наркотики, которые вы упомянули… Что это такое?

      Ну да, действительно, что?

      – В китайские опиумные не ходите? – произнесла Нина, и Иван расхохотался:

      – То, что в Петербурге такие есть, слышал, но сам там ни разу не бывал, а у нас, в нашем замшелом Скотопригоньевске, такого отродясь не было и, уверяю вас, не будет! Кстати, вы меня знаете, а я вас нет? Смею ли, сударыня, спросить вас о вашем имени?

      Сударыня… Вот как он назвал ее…

      – Гм, прямо как у классика. «Что в имени тебе моем…» Зовут меня просто: Нина Петровна.

      – И что вы, Нина Петровна, делаете в нашем медвежьем углу?

      – Я тут проездом, ненадолго.

      Или, если не найдет двери, навсегда?

      Иван Карамазов, серьезно взглянув на нее, произнес:

      – Надеюсь, что покинете вы нас все же не так быстро.

      И безо всякой связи с предыдущей репликой шепотом добавил:

      – Потому что черт есть, я вас уверяю! Он приходит ко мне каждую ночь! Хотите, Нина Петровна, я вас с ним сведу?

      Если не алкоголь и не наркотики, то, стало быть, тяжелое психическое заболевание. Параноидальный бред с видениями.

      Нине сделалось не по себе – нет, она не боялась Ивана Карамазова, она боялась за него: читая роман, она не испытывала к нему ни малейших теплых чувств, а повстречав вживую, вдруг проникалась симпатией.

      Девушка