Когда при виде унижения врага

      В тебе совсем не шевельнётся жалость,

      Подумай, друже, что с тобою сталось,

      Какая малость сердцу дорога…

      Доступны ли тебе души нетленной муки

      За всех людей, не только за себя.

      И что же взять себе ты сможешь на поруки,

      На Страшный суд, шагая не любя?

      Я тоже, как и ты, такой же сын греха.

      С душой такой же нежной и ранимой,

      Которая к любым страданьям не глуха.

      Я, как и ты, любимый и гонимый.

      Ведь мы с тобой из одного гнездовья.

      Наш путь с тобой один – солдатский путь войны.

      Что пожелать тебе? Железного здоровья,

      А голове твоей – поменьше седины…

      Качается месяц над тихой волною,

      Купаются звёзды в ленивой воде,

      И, кажется, вечно так было со мною.

      Я просто уверен – всегда и везде.

      По лунной дорожке бегу без оглядки,

      Она для меня, для меня одного,

      Как будто и нет никакого порядка

      И будто бы возле – совсем никого.

      Всё так непривычно, что вмиг улетели

      И мысли, и чувства в бездонной ночи.

      Ведь это не месяц – душа на качелях,

      И это не звёзды, а сердца лучи.

      Ах, южные ночи, куда же вы делись?

      Ах, шёпот магнолий и роз аромат!

      Ах, песни у моря, зачем вы допелись?

      Ах, если бы снова вернуться назад…

      Душа стриптизу неподвластна.

      Она счастлива и несчастна,

      Она сгорает на огне,

      Как на войне… Как на войне…

      Но обязательно втайне,

      И обязательно дотла.

      Неважно, какова была –

      Отзывчива или подла.

      Единство счастья и печали

      Разделишь пополам едва ли.

      Наставший день несносен мне,

      Прошедший без толку – вдвойне.

      Но если беды пешим строем

      Отправить в ссылку под конвоем,

      Вкус радости не так хорош,

      А потому цена ей – грош.

      Ещё вчера мы с ними жадно ели

      Из одного походного котла,

      И вместе песни строевые пели,

      И грелись мы от одного тепла.

      Ещё вчера в далёких гарнизонах

      Нас ждали возле одного крыльца.

      Ещё вчера дружили наши жёны.

      Казалось, дружбе не видать конца.

      Но вот однажды, будто с перепоя,

      Они вдруг взяли да и вышли вон

      Из нашего прославленного строя

      Под сень чужих, не боевых знамён.

      Я проклял их до пятого колена

      За рабство духа, сданного врагу.

      Всевышний им отпустит грех измены.

      Но я – не Бог. Я это не смогу.

      Жили-были старик со старухой

      У самого берега Строгинской поймы.

      И не всегда в жизни была у них