Самый темный вечер в году. Дин Кунц
Читать онлайн книгу.
все собаки загадочные, их внутренняя жизнь более сложная, чем может представить себе наука, но какой бы ни была природа ума или состояние души, они ограничены мудростью их вида, и каждая исходит в своих действиях из собственного жизненного опыта.
Тем не менее эти шлепанцы под подушкой напомнили Эми о другой паре шлепанцев и о словах из далекого прошлого: «Я должна брать шлепанцы в кровать, чтобы во сне не ходить по лесу босиком».
Этель начала тихонько похрапывать. Фред всегда спал тихо, за исключением тех случаев, когда ему снилось, что он за кем-то гонится или гонятся за ним.
Чем дольше лежала Эми, прислушиваясь к ровному дыханию Никки, тем сильнее крепла ее убежденность в том, что собака не спит, более того, не просто бодрствует, но наблюдает за ней в темноте.
И хотя усталость никуда не делась, заснуть Эми уже не могла.
Наконец, не в силах сдерживать любопытство, она потянулась к тому месту, где свернулась калачиком собака, ожидая, что подозрения ее не подтвердятся, что Никки крепко спит.
Вместо этого рука наткнулась на большую голову, поднятую и повернутую к ней, словно собака, как часовой на посту, охраняла ее.
Ухватившись за левое ухо, Эми большим пальцем начала мягко массировать ушную раковину, а кончиками остальных – почесывать то место, где задняя поверхность уха встречается с черепом. Только такое почесывание и может заставить собаку мурлыкать, как кошка. Никки не была исключением из общего правила.
И через какое-то время ретривер опустил голову, положив подбородок на живот Эми.
«Я должна брать шлепанцы в кровать, чтобы во сне не ходить по лесу босиком».
Ради самозащиты Эми давно уже подняла крепостной мост между этими воспоминаниями и своим сердцем, но теперь они поплыли через ров.
«– Это же приснившийся лес, почему земля не может быть мягкой?
– Она мягкая, но холодная.
– Так это зимний лес?
– Да. И снега очень много.
– Так чего бы во сне тебе не гулять по летнему лесу?
– Я люблю снег.
– Тогда, может, тебе стоит брать в кровать сапоги.
– Может, и стоит.
– А также шерстяные носки и теплые штаны».
Когда сердце Эми участило бег, она попыталась отсечь эти голоса, звучащие в голове. Но сердце продолжало стучать, словно кулак по двери: воспоминания требовали внимания.
Она погладила большую голову, лежащую на ее животе, как бы защищаясь от воспоминаний, слишком ужасных, чтобы встретиться с ними вновь. Попыталась думать о собаках, которых спасла (а спасла она за эти годы сотни), брошенных и подвергаемых насилию. Жертвы человеческого безразличия, человеческой жестокости, они попадали к ней сломленными физически и эмоционально, но так часто выздоравливали душой и телом, вновь становились радостными и веселыми, сверкая золотистой шерстью.
Она жила ради собак.
Лежа в темноте, Эми бормотала строки из стихотворения Роберта Фроста:
Лесная глубь прекрасна и темна.
Но много де