Японская олигархия в Русско-японской войне. Сюмпэй Окамото
Читать онлайн книгу.
и как правительство, так и его подчиненные должны объединить свои усилия для выполнения Нашей Воли».
Это воззвание, очевидно, шокировало многих, кто не думал, что новое правительство настолько резко изменит старые порядки. Они ожидали, что новое правительство, чьи лидеры воевали с режимом Токугавы под лозунгом «Сонно дзеи» («чтить императора и изгнать варваров»), с усиленным жаром будет продолжать ту же политику. Твердые фанатики «Сонно дзеи» чувствовали себя преданными новым режимом. Некоторые из них начали нападать на иностранные представительства в Японии, выражая таким образом свое возмущение той политикой, которой так внезапно решило придерживаться новое правительство.
Воззвав к отказу от изоляции в сфере внешней политики, лидеры нового режима нисколько не намеревались объявлять о рассвете новой эры интернационализма в Японии; скорее, это было тактическое отступление. В то же время путем продуманного искажения исторических фактов лидеры возложили вину за последние трудности Японии в общении с иностранными державами на правительство Токугавы. Опыт последних дней эпохи Токугавы и рост знаний о Западе убедили новых лидеров в невозможности продолжать политику изоляции, в том, что для того, чтобы стать единым сильным государством, их стране необходима срочная вестернизация. Даже во время кампании против режима Токугавы они решили, что политика «дзеи» должна быть сменена и ее проведение следует отложить до тех пор, пока Япония не станет достаточно сильна. Политика «дзеи» стала простым лозунгом, используемым ими, чтобы поднять народ против режима Токугавы, который они же обвиняли в беспрекословном подчинении западным варварам. Декларация нового правительства о новых принципах международных отношений, следовательно, была не чем иным, как провозглашением решения, к которому его лидеры пришли в последние дни эпохи Токугавы. Таким образом, в первые дни эпохи Мэйдзи был установлен прецедент осторожной и реалистической внешней политики, невзирая на требования жесткой, нереальной и зачастую шовинистической политики от той части общественности, которая обладала политическим сознанием, но не имела достаточной информации.
«Сейкан-рон» («спор о победе над Кореей») 1873 года еще больше увеличил это расхождение. Нет смысла сейчас углубляться в подробности этого значительного эпизода[15], но можно отметить тот факт, что споры в кругах власти Японии шли не вокруг конечной цели. Желание экспансии Японии на Корейский полуостров разделяли и те, кто требовал немедленной экспедиции в Корею, и те, кто возражал против нее. Следовательно, спор шел о том, как и когда воплотить эту политику экспансии в Корею. «Фракция внутренних реформ», которая считала, что внутренняя консолидация и модернизация важнее, чем заморские предприятия, выиграла. Убеждения победителей поддерживали новое знание и впечатления от Запада, откуда только что вернулись главные члены группировки. Как свидетельствует часто цитируемое мнение
Янсен утверждает, что дебаты вокруг Кореи «были первым крупным поворотным пунктом в политике страны после Реставрации, и их решение было достигнуто ценой резкого сокращения основ политического руководства... Стабильности руководства и целей пошло на пользу сужение базы. После того как олигархическое руководство сократилось количественно, оно стало гораздо более единым и эффективным».