Путешествие к Арктуру. Дэвид Линдсей
Читать онлайн книгу.
нечто более выполнимое. Я никогда не подниму руку на живое существо, прежде не вспомнив тебя, Джойуинд.
Она слегка побледнела.
– Если бы Панаве знал о существовании Панаве, он мог бы испытать ревность.
Панаве мягко накрыл ее руку своей и сказал:
– Не говори так перед лицом Формирующего.
– Нет. Прости меня! Я не в себе. Быть может, это кровь Маскалла в моих венах… А теперь давай попрощаемся с ним. И помолимся, чтобы он совершал только благородные деяния, где бы ни находился.
– Я провожу Маскалла, – произнес Панаве.
– В этом нет нужды, – возразил Маскалл. – Путь очевиден.
– Но беседа скрашивает дорогу.
Маскалл повернулся, чтобы уйти.
Джойуинд нежно привлекла его к себе.
– Ты ведь не станешь думать плохо о других женщинах из-за меня?
– Ты – благословенный дух, – ответил он.
Она медленно отошла в дальний конец пещеры и остановилась там в задумчивости. Панаве и Маскалл вышли наружу. На полпути вниз им попался маленький источник с бесцветной, прозрачной, но игристой водой. Утолив жажду, Маскалл сразу почувствовал себя иначе. Все вокруг стало таким реальным в своей яркости и цвете и таким эфемерным в своей призрачной загадочности, что он преодолел остаток спуска, словно пребывая в зимней спячке.
Когда они вышли на равнину, он увидел впереди бескрайний лес высоких деревьев чрезвычайно странной формы. Их листья были прозрачными, и, глядя вверх, Маскалл словно смотрел через стеклянную крышу. Солнечные лучи проникали сквозь них – белые, яростные и пылающие, но лишенные жара. Легко было представить, будто шагаешь по прохладным, ярким эльфийским полянам.
Сквозь лес шла, насколько хватало взгляда, начинавшаяся у их ног дорога, совершенно прямая и не очень широкая.
Маскалл хотел поговорить со своим спутником, но не мог подобрать слова. Панаве посмотрел на него с загадочной улыбкой – суровой, однако в то же время обаятельной и женственной. Потом он нарушил тишину, но, как ни странно, Маскалл не мог понять, говорит он или поет. С губ Панаве слетал медленный напевный речитатив, точь-в-точь напоминавший чарующее адажио низкотонального струнного инструмента, однако была и разница. Вместо повторения и вариаций одной и той же короткой темы, как в музыке, тема Панаве была долгой, она не заканчивалась, а по ритму и мелодии больше напоминала беседу. И в то же время это был не речитатив, поскольку в нем не было декламации. Это был долгий, тихий поток прекрасного чувства.
Маскалл слушал, зачарованный, но возбужденный. Казалось, песня, если ее можно было так назвать, вот-вот станет ясной и различимой – не слова, но сопереживание настроению и чувствам другого человека; и Маскалл ощущал, что будет сказано нечто важное, объясняющее все предыдущие события. Но этот момент постоянно откладывался; он не понимал – и все же понимал.
К вечеру они вышли на поляну, и Панаве оборвал свой напев. Он замедлил шаг и остановился, как человек, желающий дать понять, что не собирается идти дальше.
– Как называется эта страна? –