Что случится, то и предписано,

      И зима подкрадётся в срок.

      Снег осядет безмолвной истиной

      Вдоль обочин и между строк,

      Не оставив ни капли летнего

      На деревьях и на кустах,

      Что ж я дуюсь, как пятилетняя,

      На синоптика, чей устав

      Сообразен сезону – мне ли в нём

      Сомневаться из года в год?

      Всё здесь временно, все мы временны,

      Как же мало в нас своего.

      И когда не останется между нами

      Места даже для вымысла, для пустот,

      Я, как лодочка лёгкая надувная,

      Ускользну по реке или в тёмный стог

      Непокорной иголкой нырну, и в сене,

      Где люцерна и клевер – подножный корм,

      Затеряюсь средь высушенных растений

      Серебристым тонюсеньким стебельком.

      И потом хоть по суше, хоть вплавь за мною

      Отправляйся в дорогу, но всё равно:

      Не зайдётся трава на полях волною,

      Не заденет резиной лодчонка дно.

      Травы острые, воды ещё острее:

      Камни режут краями речной покров.

      Ты не спрашивай помощи у борея,

      Я теперь не во власти твоих ветров —

      Я сама. Некто сильный сжимает вёсла,

      С ним и омут не омут, и Стикс не Стикс,

      А река бесконечною лентой вьётся,

      Чтоб лодчонку не выпустить, не впустить.

      Сын третий день пытается на гитаре

      Что-то сыграть. Мне вспомнилось: подрастая,

      Струны терзала тоже, но мало толку,

      «Позже освою», – думала. Время молкло,

      Голос теряя. Сколько же мне хотелось —

      Ключик надежд позвякивал то и дело

      Незолотой. За красочными холстами

      Не было ничего, лишь стена пустая:

      Плавающие тени замочных скважин.

      Я же не успокаивалась, однажды

      Щёлкнул замок, впуская кусок латуни,

      Словно мотив наощупь поймали струны.

      Выкрикнуть и успела: «Играю, я ли?».

      Нет, это сын аккорды переставляет.

      Прохладен май, и по живым сиреням

      Стреляет меткий дождь который день.

      Я прохожу сквозь ливень, как сквозь время,

      И остаюсь в сиреневом нигде.

      Скажи-ка, зонтик, надо мной плывущий,

      Как парусник, повёрнутый вверх дном:

      Какой по счёту ливень обестучен

      И выпущен в открытый водоём?

      Гудеть, швыряя волны в чьи-то окна,

      По водостокам струями ползти.

      Глаза домов намокших – с поволокой,

      Замечу, взгляд не в силах отвести.

      Застыну в междуливнье, понимая,

      Что за сплошной водой – одна вода.

      Кусты сирени на задворках мая

      Побеги отпустили в никуда.

      Тишина прикуривает звук от вещей свободно говорящих,

      Я с трудом владею языком ламп гудящих и шуршащих штор,

      Но когда невыношенный стих отправляю спать надолго в ящик,

      Переводчик внутренний глядит на меня, неласково, в упор.

      Это мука – втягивать себя в диалог с подсвеченным пространством,

      Это