Ликует враг: «Конец, святии».

      В набат кричит: «Пленил я род!

      Царя – сердечко всей России,

      Умрет и с ним его народ!»

      И чья-то дерзкая десница,

      Железной мышцей смерть нажав,

      Желая крови всласть напиться

      И жажду крови вновь стяжав.

      А царь просил: «Не мстите, други.

      До дна допью смертельну чашу.

      Ищу пред Богом лишь заслуги, —

      Венцом главу свою украшу!»

      Молился слезными очами:

      «Прости обманутых людей,

      Прельщенных сладкими речами,

      Прости премудрых их вождей».

      Монарх народ и Мать Россию

      Любил пристрастнее себя:

      О них молил Христа-Мессию,

      Страданий горечь пил любя.

      Писанье знал, Христово слово:

      Коль семя в землю упадет,

      Умрет оно, – воскреснет снова,

      Премного зёрен возрастет[6].

      Заколосится русско поле

      По роду семени сего,

      Взыграет гладью будто море,

      Без плевел золотом оно.

      Без плевел всё же невозможно,

      Как в слове, притче у Христа:

      Оставил поле непреложно,

      На время жатвы, до Суда[7].

      Уж век минул и дивно поле,

      Зарделись храмов купола,

      Народ идет да с крестным ходом,

      И славит Русского Царя!

      Портрет меняя на икону,

      Молитвы красные поя,

      Всё по пророчеству святому,

      С ним славится его семья!

      И те, кто вслед за Государем,

      На смерть за истину стоя,

      Сложились в землю дивным даром

      В веках бессмертьем просияв.

      Предолгий путь победы этой,

      Казалось, должен как заря,

      Как знамя быть для всей планеты,

      Как истина – для всех одна.

      Но видим странные вдруг вещи:

      Портреты злобных палачей,

      Висят с почетом в красном месте,

      Да в кабинетах у властей.

      И в каждом городе и веси

      Великий гений и злодей

      Со статуй смотрит, кепку свесив,

      Всех зазывая в мавзолей.

      Урок истории не понят.

      Но всё же рдеется заря.

      Наступит время – Бога вспомнят,

      Помянут Русского Царя.

      Без плевел всё же невозможно,

      Как в слове, притче у Христа:

      Оставим поле непреложно,

      На время жатвы, до Суда.

      Заповедь Христа