ИЗ ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА МЕЙСА ВИНДУ

      В своих снах я всегда все делаю правильно.

      В своих снах я стою на балконе арены.

      Джеонозис.

      Ослепительный оранжевый свет разгоняет тень перед моими глазами. На песке внизу – Оби-Ван Кеноби, Энакин Скайуокер, сенатор Падме Амидала. На грубо отесанном камне на расстоянии вытянутой руки от меня – Нут Ганрей. В пределах досягаемости моего лезвия – Дженго Фетт.

      И мастер Дуку.

      Нет. Более не мастер. Граф Дуку.

      Видимо, я никогда не привыкну так его называть. Даже во снах.

      Дженго Фетт ощетинился оружием. Прирожденный убийца, самый смертоносный человек Галактики. Дженго может убить меня меньше чем за секунду. Я знаю это. Знал бы, даже если бы не видел отчета Кеноби с Камино. Я сквозь Силу чувствую жестокость, которую излучает Дженго: он словно звезда, сотканная из смерти.

      Но я все делаю правильно.

      Мое лезвие не замирает под челюстью Фетта. Я не трачу время на слова. Я не сомневаюсь.

      Я верю.

      Во снах фиолетовая вспышка моего лезвия опаляет седые волоски бороды Дуку, и за те полсекунды, что требуются Дженго Фетту на прицеливание и выстрел, я сдвигаю лезвие и забираю Дуку с собой в небытие.

      И спасаю Галактику от гражданской войны.

      Я мог сделать это.

      Я мог сделать это.

      Потому что знал. Потому что чувствовал.

      В потоке Силы вокруг меня я чувствовал связи, что создал Дуку с Феттом и Торговой федерацией, с джеонозианцами и со всем движением сепаратистов: связи жадности и страха, обмана и неприкрытого запугивания. Я не знал, чем были эти связи, не знал, как или зачем Дуку их создал, но я ощущал их мощь, мощь той паутины предательства, которую, как я теперь знаю, он сплел для того, чтобы поймать в нее Галактику.

      Я чувствовал, что, если он не будет поддерживать, латать и укреплять эту сеть, паутина начнет гнить, ссыхаться и разлагаться до тех пор, пока чье-нибудь легкое движение не разорвет ее и бесконечные межзвездные течения не унесут прочь ее нити.

      Дуку был уязвимой точкой.

      Я знал это.

      Это мой дар.

      Представьте себе самоцвет коруску, минерал, чья особая кристаллическая структура делает его прочнее дюрастали. Вы можете ударить его пятикилограммовым молотом и лишь поцарапать поверхность самого инструмента. Но эта кристаллическая структура, что дает коруске его силу, создает и его уязвимые точки, места, по которым достаточно нанести один меткий несильный удар, для того чтобы камень рассыпался на куски. На то, чтобы найти эти уязвимые точки, чтобы использовать их для превращения коруски в нечто прекрасное и полезное, требуются годы обучения, глубинное понимание кристаллических структур и постоянная практика, дарующая рукам идеальное сочетание силы и ловкости, необходимое для верного удара.

      Если, конечно, у вас нет таланта сродни моему.

      Я умею видеть уязвимые точки.

      Зрение здесь ни при чем, но «видеть» – самое подходящее слово на общегалактическом: я воспринимаю, чувствую, каким именно образом то, на что я смотрю, входит в Силу и как Сила связывает это с собой и со всем остальным. Мне было шесть или семь лет, я учился в Храме джедаев, когда осознал, что другие ученики, полноправные рыцари-джедаи и даже мудрые мастера могут почувствовать подобные связи лишь с огромными усилиями – концентрируясь и постоянно тренируясь. Сила показывает мне достоинства и недостатки, скрытые слабости и непредвиденные варианты. Она показывает мне сжимающиеся и растягивающиеся, перекручивающиеся и разламывающиеся векторы напряженности. Она показывает мне узоры этих векторов, соединяющиеся для того, чтобы сформировать структуру реальности.

      Скажу проще: когда я смотрю на вас сквозь Силу, я вижу, где вы сломаетесь.

      Я посмотрел на Дженго Фетта, стоящего на песке арены Джеонозиса: идеальная комбинация оружия, навыков и желания воспользоваться ими – особый кристалл убийцы. Сила подсказала