Империя предков. Баир Владимирович Жамбалов
Читать онлайн книгу.
взгляд на него. О, Вечное Небо! Лучше бы я не делал этого никогда. Я взглянул в бездну ада. И по мне прокатилась дрожь. Его немигающие глаза зелёным отсветом будто пронизывали насквозь, будто душу выворачивали наизнанку. Но я узнал этого мальчика. И знаете, кто он был?
– Кто? – несколько повышенно любопытных голосов рванулись в нетерпении.
– Это был старший сын Есуге. Темучин зовут его. Помните, он назвал первенца в честь того отважного воина из племени татар, которого он взял в плен. Отвага и сила воина после смерти перейдёт к тому, кого и назвали в честь его. Вот потому он и казнил того пленника.
– Говорят, при рождении у этого первенца Есуге на ладони был твёрдый сгусток крови. Это знак от Вечного Синего Неба… – этот голос был незнаком ему.
– Вот будет рад Есуге-багатур на старости лет, – продолжал Таргутай-Кирилтух, – далеко пойдёт его сын, далеко вскинет крылья этот орлёнок, взглядом накидывающий дрожь. Эх…
После неожиданной смерти отца он и увидел зло радостную душу Таргутай-Кирилтуха, как он и не пытался изображать тогда непоправимое горе в связи с потерей такого родственника, самого вождя племён. А уж потом пошли такие времена, что оказались они в одной крепкой связке ненависти.
Пронизывающим взглядом видит он, как довольно торжествует изнутри его дядя – Даритай-отчигин. Не смог он раньше, как следует не то, что досадить, но нанести урон ему, племяннику брата, так пусть сегодня в день курултая его родной племянник, пусть и хан ханов, получит хоть какой-то щелчок от этого шамана Кокчу. Гнетущая тишина.
Птицы памяти примчали к Великому Курултаю, к которому он шёл через тернии к звёздам судьбы. С возвышения видит он урочище Делюн-Болдок, упирающееся о берег Онона, где и родился он, первенец у матери Оэлун на радость отцу Есуге-багатуру. О, воля Вечного Синего Неба!
Прежде чем сказать, он устремил тогда взор к священной горе Бурхан-Халдун, священный дух которой всегда покровительствовал ему, ведя по тернистому пути, где из-за каждого поворота поджидала смерть. Но вопреки всему он оставался жив и дошёл до Великого Курултая.
Он годами собирал степь, но, прежде всего, в духовном плане. Вся знать племён была введена в это поверхностное состояние от первых же слов его. Он говорил и это запомнят, и это дойдёт до самых глубин души с учащённым биением сердец.
В этом состоянии каждый заглянул в тайники собственной души. Он говорил, тогда как затаённое дыхание и тихое молчание окутало всё вокруг, что и не шевельнутся степные травы, и тучи разойдутся, и ветер не посмеет. Он говорил слова из самых волнительных глубин души, что сердце возгорелось. И потому его слова из этой пламенной речи произведут впечатление небывалой силы, дойдя проникновенно до самой глубинной сути вздыбленных сердец. Его слова будут важным смыслом для каждого воина, для каждого монгола нового народа. Все они вместе будут как единый кулак. И тогда их не победить.
Он говорил особым языком, в котором выразил необыкновенно