Каждому аз воздам!. Александр Хан-Рязанский
Читать онлайн книгу.
крики и возня. Его за карточный долг попросту насиловали. Потом этот парень шел по рукам. В дальнейшем любой из воровской масти имел право подойти и поставить его раком, при отказе лицо разукрасят так, что он всю жизнь будет помнить свою игру в карты. Отныне он не властен над своим телом, он становится изгоем лагерного сообщества, там, где воры или работяги обитают, едят, кучкуются, байки травят, ему появляться категорически запрещено, иначе убьют. Дырявому, как их здесь называют, не положено спать на нарах и тем более на них нечаянно присесть. Он становится в бараке штатной прачкой, стирает белье воров, моет пол, ловит живность в одежде воров, а вечером голый обходит по очереди все нары и вступает в половые отношения с любым, кто его пожелает. Глубоко за полночь ему, наконец, разрешают поспать под нарами. Свою миску и ложку он всегда держит при себе и если вдруг он об этом забудет и поставит свою посуду вместе с воровскими чашками и ложками, его ждет жестокое наказание. Это грубая и непростительная ошибка воровских правил и бить будут до потери сознания. И так каждый день! А отбывать свое наказание в таких жутких условиях ему придется весь срок. О человек, ты самый мерзко-пакосный подвид млекопитающих на Земле. Мерзость!
Шульга несколько раз пытался этому помешать, но, сосед по нарам, Володя Назаров его останавливал, – Не вмешивайся Санек, он сам сел добровольно играть, а если ты вступишься, то тебя воры потащат на правило. Твои действия будут трактоваться не по понятиям! Предложат исправить этот косяк и вернуть долг тебе. А там их будет не один десяток и при положительном решении воров, что ты не прав, тебя поставят на ножи. От всех, ты не отмахнешься. Их слишком много. Вокруг братьев Попиков всегда крутилась пара-тройка шестерок, которые были на подхвате. Принеси, подай и пошел к черту – не мешай! Попики были потомственными ворами, старший начинал тюремную жизнь еще наверно при царе Николае Втором, младший Попик, худой, изможденный, намного моложе старшего, но какой-то он был заторможенный, всегда ходил угрюмый и злой, но заточкой и ножом махал неплохо. Хоть шмон (обыск) проходил ежедневно, он всегда умудрялся вовремя спрятать заточку. Он каким-то шестым звериным чутьем узнавал, что сейчас будет произведен шмон и с криком, – Атас, шухер, цветные на шмон канают, – вбегал в барак, и они успевали все запрещенные предметы попрятать. Минут через пять, залетали несколько солдат с офицером, всех зеков выгоняли на мороз, выход и вход перекрывались, и начиналась вакханалия, вспарывались подушки, матрацы, поднимались половицы, опрокидывали печку-буржуйку, простукивались стенки, перетряхивалась и ощупывалась вся одежда. Что интересно, вертухаи, никогда не приходили в одно время, время прихода всегда держалось в строгом секрете, но каким образом средний Попик узнавал об этом, так и оставалось загадкой. Казалось бы, ну что можно спрятать в таких диких условиях? Нет же, ворье всегда что-то придумывало новое и порой вертухаи дивились находчивости этих сидельцев. Как-то, эти сучата, изобрели