35

      Правда отдельные исследователи к изучению этого этапа подошли очень легковесно, а выводы звучат на грани неправдоподобности и незнания положения дел. Так А. В. Сикайло в диссертационном исследовании в 2007 г. пишет «Однако в период с 1991 по 1995 годы практически ни в одном городе такие положения (уставы) не были приняты в силу нескольких причин» и даже пытается сформулировать ряд причин объясняющих такое положение. (См.: Сикайло А. В. Устав муниципального образования как нормативно-правовой акт: правовая природа и особенности реализации: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. – М., 2007. – С. 15. Эту же мысль дословно повторяет в своей статье опубликованной в 2009 г. А. Ю. Чермит – «…в период с 1991 по 1995 год практически ни в одном городе такие положения (уставы) не были приняты». (Подробнее см.: Чермит А. Ю. Становление и развитие в России уставного регулирования муниципально-правовых отношений // Юристъ-Правоведъ. – Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2009. №5. – С. 117—119. С лёгкой руки этих двух кандидатов наук в последующем такой вывод пошёл «гулять» и по студенческим работам. Как показывают приведённые ниже архивные материалы – это, мягко говоря, не соответствует действительности. На наш взгляд подобная неточность вкралась в российские научные круги с подачи отдельных российских учёных, которые считали, что идея привнесения уставного нормотворчества в практику российского местного самоуправления, принадлежит Г. В. Барабашеву, ссылаясь на его работу «О хартиях местного самоуправления в США». (Как пример см. Черкасов А. И. Сравнительное местное управление: теория и практика. – М.: ФОРУМ-ИНФРА. М, 1998. – С. 43; Васильев В. И. Местное самоуправление: Учебное и научно-практическое пособие. – М., 1999. – С. 142). Но Барабашев писал об американской практике в 1994 г., а к этому времени многие российские территориальные сообщества, уже несколько лет