11 часов 30 минут утра

      Молодой опер на пару с экспертом-криминалистом давно ходили кругами вокруг стола Северина, всем своим видом демонстрируя наличие важных сведений и страстное желание донести эти сведения до внимания начальства.

      – Одного идентифицировали! – радостно возвестил Максим, когда начальство, наконец, соизволило обратить на них это самое внимание.

      – По пальчикам на раме! – вклинился Санек. – Шпингалеты протерли, ручку протерли, а раму забыли! Окно-то видно, давно не открывали, вон он и врезал по раме.

      – Алексей Владимирович Никонов, 1971 года рождения, москвич, осужден в 2001 году на семь лет по статье 158-4, отбывает наказание в колонии строгого режима УШ 382/4 в городе Пугачеве Саратовской области, – бодро доложил Максим.

      – Отбывает, значит, – иронично протянул Северин.

      – Я запросы послал в ГУИН и в лагерь, – несколько сконфузившись, сказал Максим.

      – Это ты молодец, недели через две получим ответы, могу поспорить, что разные.

      – Так, может быть… – Максим скосил глаза на записную книжку Северина. Несмотря на небольшой стаж работы, он уже неоднократно имел возможность убедиться в магической силе неформальных связей, концы нитей которых прятались под неказистой, клеенной-переклеенной обложкой.

      – Правильно, сходи, пробей по базе, не зарегистрирован ли он в Москве, – сказал Северин, игнорируя намек молодого коллеги.

      Санек воспользовался освободившимся местом и немедленно приступил к детальному докладу о своих изысканиях. Северин слушал вполуха, все это ему было хорошо знакомо – и юношеский энтузиазм, и неколебимая вера в истинность и всемогущество технических средств. Американцы, правда, отказались от отпечатков пальцев, как неоспоримой улики в суде, но повесили новую икону – анализ ДНК. Теперь, пока не посадят на его основе на электрический стул десяток-другой невиновных, не успокоятся. Ну а мы по бедности и серости пока отпечатками пальцев довольствуемся. Вот, скажем, Санек, он ведь наверняка ухватился за первого, более или менее подошедшего, из Муровской, далеко не исчерпывающей базы данных. Тот ли это человек, который им нужен, это бабушка надвое сказала. Поэтому Северин и не возбудился от сообщения об Алексее Никонове.

      – Следующий важный факт: помимо ваших есть еще пара отпечатков, которые встречаются и на рукомойнике, и в комнате, – продолжать разливаться соловьем Санек, – Идентифицировать их не удалось. Это говорит о том, что…

      Минуток через десять появился Максим, победно размахивая листком бумаги.

      – Есть! – закричал он еще от двери. – В Москве зарегистрировано трое Никоновых Алексеев Владимировичей, но только один 1971 года рождения. Регистрация, между прочим, постоянная, вот, Медынская улица…

      – Бирюлево! – недовольно поморщился Северин.

      Он мог сколь угодно скептически относиться к разным версиям, но он их проверял, даже самые дикие и на первый взгляд бессмысленные, как верно подметил мудрый Биркин. Через десять минут он уже катил на крайний