Весна еще не наступила, но заметно потеплело и посветлело. Снег был влажный, на дороге стояла снежная жижа, которая ночью замерзала, а днем таяла, открывая землю, пропитанную водой. Ходить без сапог было невозможно, да и в сапогах не слишком приятно – скользко, грязно. В году было два месяца, которые Алексей не любил – ноябрь и март. Именно тогда он тосковал по асфальтированным улицам городов: вышел из дома в кожаной обуви и без проблем добрался до работы, в худшем случае с мокрыми ногами, но приличный, а не грязный по колено. Если он не вез Машу на работу, то она выходила в резиновых сапогах, без которых нельзя было пройти по их улице, выходила на главную дорогу поселка, замощенную плитами, по ней доходила до дороги, где была автобусная остановка, и только там переобувалась в нормальную городскую обувь.

      У Алексея сжималось сердце, когда он смотрел, как она пробирается между лужами. «Не место такой молодой и красивой женщине в деревне» – думал он. Но Маша не только не роптала, она, казалось, была совершенно довольна такой жизнью. Места, правда, вокруг были красивые – поселок стоял в подкове леса, отделенный от него полем. Тепло одевшись, они выходили погулять, шли по тропинке до леса, а оттуда до озера было рукой подать. Ника с Вулканом бежали впереди, дорога была им хорошо знакома.

      Маша с Алексеем шли, взявшись за руки, и разговаривали про все, что видели, и вообще про жизнь. Им еще нужно было так много рассказать друг другу. Он рассказывал ей про учебу, про работу в лаборатории, про маму, с которой был очень близок, про Сашу с Катей, своих единственных друзей. Даже на вопросы о жене отвечал, хотя и довольно односложно. Только про колонию он ей никогда ничего не рассказывал, полностью вычеркнув этот кусок из своей жизни, и она, почувствовав это, никогда его не спрашивала.

      Он же теперь хорошо представлял ее прошлую жизнь и внутренне удивлялся, насколько мало романтики было в ее отношениях с мужем. Это можно было назвать дружбой, даже деловым контрактом, где одна сторона отвечает за денежное обеспечение, вторая – за решение бытовых вопросов. Спокойно, удобно и очень скучно. Теперь Алексей понимал, почему он никогда раньше не видел Машу в той компании, которая приезжала с Валерой на шашлыки – это просто были люди из другой его жизни, не пересекающиеся никак с его так называемой семейной. Глядя на нее, он никак не мог взять в толк, как можно было не влюбиться в нее, зачем ее мужу нужны были другие девицы. Маша же к изменам мужа относилась философски, она вообще не считала это изменой, так как они сразу договорились, что каждый имеет право на определенную свободу. Другой вопрос, что она этой свободой так ни разу и не воспользовалась – не было ни желания, ни возможности, так как на руках был маленький ребенок. Поэтому то, что теперь происходило между ней и Алексеем, было ей совершенно внове, и она наслаждалась этим чувством.